«Гимн думерам»

Мы печенья не печём, колья не метаем,
Нос в Чёрнобыль не суём, в джунглях не гуляем.
Даже на прогулку мы ходим все с шотганом.
Лупим в коридорах мы Импов-хулиганов.
Для романтики, бывает, выпьем по сто грамм мы.
А потом устроим дружно конкурс пентаграммы.
Нас боится Дьявол сам и Бетругер тоже.
Кибердемоны от нас получают в рожу.
Вобщем весело живём. Жаловаться грех.
Каждый человек у нас - опытный морпех.
Все проверены в бою, все готовы к бою.
«Дружба» это наш девиз, вам секрет открою.
Мы прописаны в UAC, на планете красной.
Кто мы? ДУМЕРЫ! Вот так! Разве не прекрасно?!

Donny Ph@ster

Как он верно сказал.Я чуть не прослезился   

Ваня и Зина в Думе 3

Иван - древний думер, Зинаида - новобранец.

Ой, Вань, какая темнотища-то,
Что дальше носа не видать.
Мы что теперь, слепые нищие?
Достань баян, начни играть.
Быть может, кто к нам и прийдет
И от беды большой спасет,
Бесплатно к дому проведет
Или нальет?

Вот наберут по обьявлению!
Не знаю прямо, что сказать.
Откуда у тебя варение?
Брось нафиг, так. Отставить жрать!
Бери фонарь, пойдем вперед
Дорога в ад нас приведет
И если малость повезет,
Вернемся... Вот.

Ну ладно, Ваня, вот моя рука.
Дай мне большущий магазин.
И автомат, ведь мало мне фонарика,
Теперь я лучшая из Зин!
Теперь мне горы по-плечу
Я если только захочу,
Кого угодно замочу
И где хочу!

Так, Какодемон отлетал свое...
Зин, сзади зомбика сними.
Да шож ты делаешь, то, ё-моё!
Я же сказал, он ПОЗАДИ!
Вот наказание моё,
Убила б, если б дал ружьё,
А-а, пусть потешится дитё.
Ну что ещё?

Вань, всё в порядке! Зомбик в дауне!
Я тут нашла какой-то вход...
Ой! Кто меня за ж-пу лапает?
Вань, он мне юбочку порвет!
Отстань, слышь, ты, жироманьяк!
Глухой ты что-ли, или как?
Ту на кого поднял кулак?
Умри, дурак!

Да Зинаида, ловко ты его...
Ну что ж начало уже есть.
А я то ДУМал, все потеряно.
Пойдем, врагов еще не счесть!
Нет, Зина, дробовик не дам
Поскольку жить хочу я сам
И не канюч, он не для дам.
Вперёд, Мадам!

Вот, Вань, тебя сейчас прикрою я!
Ну что ты там опять орешь?
Опять не правильно я делаю?
Какой Хеллкнайт? Ведь не похож!
Хеллкнайт с рогами раньше был,
Его грузин кастетом бил.
А этот в каске привалил...
Рога спилил?

Зина, стреляй в него без промаха!
Зина, стреляй в него скорей!
Да что ж ты делаешь? Дуреха ты!
Я В КАСКЕ! Зина, ОН ЛЕВЕЙ!
Ну елы-палы, твою ять!
Зачем пошла ты воевать?
Твоя судьба детей рожать,
А не стрелять...

Вань, наконец его убила я!
По стенке сполз и на пол сник.
Таких Хеллкнайтов я не видела.
Ваня, а где твой дробовик?
От злости ты такой большой,
Весь мускулистый и кривой.
Ну, успокойся, милый мой,
Пойдем домой?

Вот щас ка-ак встану и ка-ак врежу в глаз!
Чтоб знала, как пороть туфту!
Вот попади в меня хоть ещё раз,
Я тебе голову сверну!
Добей Хеллкнайта и не плачь,
Как хошь теперь его херачь!
Я полежу тут ещё час,
Смотря на вас...

Преисподняя в мозгах, часть 2

Вроде все встало на свои места, и пока случилась пауза, Максим сам решил найти профессора Гюльчатая. "Найду, порву!" - решил Макс и отправился в нижние лаборатории.

Профессор стоял возле экрана монитора, и глядел на установку для демонстрации. "Вот ты где, урюк долбанный!" сказал Максим, подходя к нему и собираясь провести инструктаж по безопасности, используя свой приклад. "Смотри" - вдруг с ужасом показал на экран профессор. Из установки летели черепа и с жутким воем вселялись в людей. "А-а-а, это прошлогодний клип группы Metallica" - хмыкнул Максим. "Да нет же, это все происходит в натуре" заорал профессор и упал на пол. Максим пнул его пару раз ногой, но тот не шевелился. "Так, сдох профессор..." подумал Максим прислушиваясь к воплям и стрельбе, раздававшимся повсюду.

Вдруг из-за двери послышались стоны. Она медленно отворилась и из нее волоча ноги вышли два грязных мужика с красными глазами. "Зомбы!" - сжалось сердце Максима. "Какие мы тебе щенок зомбы!" сказал один из мужиков. "Просто мы вчера праздновали наше освобождение. А сечас похмел у нас, бошки с бодуна раскалываются". "Какое освобождение?" – не понял Максим. "Да мы тут ассенизаторы по контракту. Какая то **ка закрыла нас в калоотстойниках. Мы там неделю по горло в дерьме сидели пока нас не отперли! А теперь посторонись малек, нам нужно на свежий воздух" и мужики, открыв шлюз, со стонами вышли на марсианские просторы.

Ничего не сообразив, Максим решил оттянуться на игровом автомате "SUPER TURKEY PUNCHER 3000" тем более что его рекорд в 795 000 000 очков за час был недавно побит рядовым Шульцем. "Ну, Шульц, погоди" сказал Максим и запустил автомат. Вдруг на соседнем экране возникла голова командующего Келли, пьяного в доску.

- А, Максим! Это хорошо, что ты живой! Тогда перед тобой стоит задача спасти человечество! заплетающимся языком сказал Келли, - то нас тут заблокировало, и мы не можем выбраться.

На слове "заблокировало" Келли противно засмеялся.

- К едреням человечество, пива хочется, - ответил раздраженно Максим.

- Хочется? - грозно спросил Келли, - А может тебе хочется остаток жизни драить сортиры после младшего командного состава?! - еще более грозно спросил полковник.

- Хрен с вами, спасу человечество, - покорился Максим.

- Молодец, я рад что ты добровольно взялся за эту неблагодарную миссию, - удовлетворенно улыбнулся Келли; - Скорее всего тебя убьют, но не отчаивайся, найдем тебе замену. А твоим первым заданием будет пробраться в COMM-центр и телеграфировать, чтоб скинули с орбиты пару банок соленых огурцов, а то закусь кончилась. Ферштейн, Максимка?

- Более чем, - угрюмо кивнул Максим, перезаряжая свой шотган. Ему предстояла работа.

Спустившись на лифте вниз, Максим оказался перед закрытой дверью. Дверь была заперта. Доступа на вход в его PDA не было. "Надо бы подумать, как ее открыть" - подумал Максим. Прошло три часа. "Думай, думай, думай" - повторял он и методично бился головой об дверь в такт своим словам. Еще через час Максимовых "размышлений" дверь в лабораторию наконец не выдержала и поддалась. "Вот так! Не все решается одной грубой силой!" радостно сказал сам себе Максим и, пнув сломавшуюся дверь ногой, вошел в лабораторию.

Его взгляду предстала на редкость неприятная картина. В лаборатории хозяйничали импы. Повсюду валялась разбитая посуда, с потолка свисали вырванные провода, под ногами валялась поломанная мебель. В углах комнаты было нагажено.

- Стоять, мать! Руки за голову! Милиция! - рявкнул Максим, потрясая шотганом.

- Атас пацаны, шухер! - крикнул кто-то, и все импы бросились врассыпную.

- Счас я вам сделаю шухер! - разозлился Максим и пальнул из шотгана в потолок. От выстрела с потолка отлетела часть трубы и врезала Максиму по башке.

- Засада! – подумал Максим, теряя сознание.

Очнулся он от того, что его крепко били. "Так его, так! У-у-у, ментяра поганый! Поддай ему, хлопцы!", - радостно шипели импы и пинали его ногами. Максим попытался нащупать оружие - его при нем не было. Ситуация Максиму явно не нравилась. "Если вас насилуют, то попытайтесь хотя бы получить удовольствие" вспомнил он прочитанную где-то статью, и расслабился, пытаясь получить удовольствие. Но удовольствие не получалось, тем более что какая-то падла так и норовила врезать ему по яйцам. "Жаль, что меня не насилуют," - грустно подумал Максим. Вдруг в дверях раздался сиплый голос:

- Братва, там у ученых спирт нашли, айда за мной!
Тут же вся толпа импов, бросив Максима, с криками и свистом ломанулась наперегонки по коридору.

Подождав, пока все утихнет, Максим встал, массируя свою челюсть. "Беспредельщики, мать их за ногу!" выругался он.

- Пгостите, скогее всего это вы потегяли, - раздался за спиной картавый голос. Максим обернулся. Перед ним стоял невысокого роста имп в очках и манишке и протягивал шотган.

- А ты еще кто? нахмурился Максим и вырвал из его рук оружие.

- Меня зовут Гоша. Но родители и друзья чаще называют меня … Ушастое.

- Ладно, Гоша, покажешь мне как пройти в Alfa Labs?" - спросил Максим, ласково улыбаясь.

- Только за доллагы! - оживился имп.

- Ах ты меркантильный кю! - рассвирепел Максим и пнул импа.

- Хогошо, хогошо! - взвизгнул имп, - если вы так настаиваете, то пойдемте.

Они открыли дверь и вошли в темный коридор.

MooD III: Хроники I.D.

Шёл 2145 год… Эра освоения космоса давным-давно уже прошла, и Человечество стало полновластным правителем Солнечной системы. Не осталось ни одной планеты или хотя бы спутника, где не ступила бы людская нога; даже на Солнце, но та экспедиция, к сожалению, закончилась неудачей. Все члены исследовательского экипажа сгорели заживо, не простояв там и пяти минут. Чудом уцелела лишь одна видеоплёнка, которая и запечатлела тот трагический момент, когда от некогда талантливых учёных, облачённых в защитные термоскафандры, остались только обгорелые обрывки воспоминаний.

Но морскому пехотинцу русского происхождения Iвану Dумову было на это наплевать. Он вообще придерживался по жизни чисто пофигистических точек мировоззрения, которые порой даже шокировали окружающую его общественность. Сейчас Думова больше волновало то, за каким чёртом этот треклятый ГенШтаб, который начисто состоял из одних зажравшихся увальней, послал его на Марс. Причина была не совсем ясна: «чёртом» являлся никто иной, как старый маразота, полковник ВМС США Фицджеральд Херли, с которым Иван и должен был встретиться. Но почему именно Марс явился местом их встречи? Ответ лежал только в генеральских мозгах, которые спьяну, наверное, опять что-то перепутали, и теперь Иван должен несправедливо всё это расхлёбывать. Но, как говорится, место встречи изменить нельзя, и приказ есть приказ! Малейшее отклонение от нормы, и считай, твоей заднице не поздоровится, и ты вылетишь, как пробка из своей любимой морской пехоты. Поэтому Иван никогда не шёл на конфликт с начальством.

Сейчас он находился в кабине старого звездолета класса «Вжик-9», который вот уже два дня кряду пробирался сквозь космические дебри к заветной Красной планете. Рядом с ним сидело ещё два человека. Важного вида мужчина в изящной дорогой оправе и кожаной косухе, из-за которой он больше походил на рокера, нежели на высокопоставленного советника, к примеру, и здоровенный амбал с бычьим выражением своего лица. Детина был погружён в глубокий, здоровый сон, но его скулы всё равно продолжали рефлекторно жевать до омерзения уже изжёванный «Орбит» с сахаром. Несмотря на то, что жвачка была со вкусом зелёной мяты, в кабине стоял и без того спёртый запах перегара. Иван, уединившись около окна, сидел, и устало смотрел на пролетающую мимо космическую бездну. Вот где-то далеко-далеко зажглась ярким светом сверхновая звезда, а поодаль от неё какая-то сверхстарая, издав последний вздох, потухла, разлетевшись на мелкие ядрышки. «Вот оно, бытие моё какое», – подумал Иван и улыбнулся. Вдруг что-то пискнуло. Мобильная мелодия из старенького блокбастера «Бумер» своим пронзительным визгом пробудила к жизни амбала. Тот недовольно буркнул и вновь закатил бельма. Пришло SMS от жены Варвары. «Дорогой, где ты? Иннокентий опять искал тебя». «Чёрт, как же он мне настопи-пи, – зло подумал Иван. – Кеша Мочила, горький пропойца. Небось, опять деньги тряс на фурик».

«Скажи этому дегроту, что я на Марсе», – ответил Иван и отправил сообщение на «любимый номер».

Неожиданно из динамиков раздался прокуренный бабий голос: «Господа сидящие! Пожалуйста, приготовьте пакетики, на случай, если вам вдруг вздумается, мы приземляемся». Мужчина в очках легонько толкнул локтем в бок развалившегося в кресле амбала, из-за чего тот ошалело подпрыгнул и, вытащив из кобуры «Магнум» стал тыкать им в разные стороны.

– Что?! Где?! Когда?! – заорал в испуге амбал.

– Убери волыну, тупица, – совершенно спокойно сказал ему очкарик. – Мы приземляемся.

Амбал обмяк и, смахнув со лба огроменную каплю пота, глубоко рыгнул и успокоился. Очкарик чем-то зашуршал, а Иван, откинувшись на спинку жёсткого кресла, пристегнул на себе ремни безопасности, которые напомнили ему «ремни садо-мазо». Такие же кожаные, такие же жгучие!

Тем временем бравый пилот звездолёта Жан-Моль Беймордо открыл глаза. Потянувшись и зевнув, он встал с шезлонга и подошёл к рулевому джойстику. Отключив функцию «ты пока спи, а я поработаю», Жан-Моль суетливо замахал руками по гладильно-приборной доске.

– Код «mooDark Star»… приём!... как слышно? – сказал он в рупор.

– Нормально слышно, код «mooDark Star»… Марсква на связи, – ответил ему диспетчер с Марса.

– Мужики, куда приземляться? – растерянно спросил Жан-Моль, пытаясь собрать в кучу разбежавшиеся по разные стороны орбиты глаза.

– Видишь вон ту красную планету? Вот туда!

– А если быть чуток поточнее, куда именно?

– Координаты: шесть шесть шесть косинус тридцати градусов равняется корень из трёх делить на два, – прогнусавил диспетчер.

– О`кей! Тогда готовьте пузырь, мы почти прибыли, – скомандовал пилот и направил свою жестянку через разряжённые слои атмосферы.

– Если только мочевой, придурок, – шёпотом выпалил диспетчер, надеясь, что Жан-Моль этого не услышит. Ему повезло.

Посреди холодной марсианской пустыни одиноко висел голографический указатель населённых пунктов, в котором гласило:

«Марсква – 1000 км»
«Сити 17 – 10000 км»
«Калимдор – 100000 км»

Выбрав пункт назначения – Марсква, Беймордо мастерски крутанул «Вжик-9» и полетел в сторону величественного серого здания, возвышавшегося на вершине горы, и тянущегося по её хребтам вдоль до бесконечности. Думову это напомнило Маунт-Ведер, самую суперпупермегагиперсекретную военную базу на планете Земля, где, по слухам, сумасшедшие учёные проводили эксперименты над созданием гибрида человека и пришельца, которого так и не создали. Что типа вроде Зоны 51, только намного круче. Зона, по сравнению с этой «шишкой», просто ясли для слаборазвитых.

Включив на полную громкость радио, Беймордо впал в гипнотическое состояние от прослушивания знаменитого шлягера Софии Ротару.

– Я ж его любила, а он меня не простил, – напевал он, покручивая в разные стороны рулевой джойстик.

Подобное продолжалось недолго, и звездолет, прыгая через воздушные ямы, всё-таки попал в ловушку не на шутку разбушевавшегося урагана, и тут началось самое неприятное…

«Вжик-9» зафыркал, захрюкал, задрожал всеми своими половыми и потолочными органами, кружась в ритме танго. С полок попадали тяжеленные чемоданы, один из которых плюхнулся прямо на подлысевший жбан Очкарику, скосив ему то, из-за чего он собственно так и был прозван. Амбал, невзирая на всю поистине богатырскую мощь, не сумел сдержать в себе позывные и начал методично выплёскивать из своего чрева остатки непереваренной пищи и литры выглохченной водки. Очкарик, глядя на эту феерию, также не смог совладать со своим бунтующим нутром и, заразившись от детины, вынужденно составил ему компанию. Это выглядело просто нелепо. Двух идиотов полоскало по всей кабине так, что Думову пришлось засунуть лицо под свою тужурку, дабы не вдыхать тошнотворный аромат «ландышев белого цвета». Но вот испытания завершились, и истраханный перелётом челнок, если его можно было так назвать, подобно орлиному перу опустился во внутренности базы, грузно шмякнувшись об посадочный причал. Откупорились герметичные дверцы, и из тамбура повалил едкими клубами густой кумар.

Увидев форменное безобразие, состоявшее из изгаженных блевотиной полов, пилот Жан-Моль Беймордо пришёл в ярость.

– Кто осмелился это сделать? – выпучив зенки, спросил Жан-Моль.

– Не знаю, – просипел Амбал и виновато опустил голову.

– Как это не знаю, – пилот подошёл к Амбалу и указал пальцем на остатки рвоты на его армейской фуфайке. – А это что, по-твоему, каша манная, что ли? Так, ребятки… поозоровали и убрали.

– Я высокопоставленный советник, как вы смеете так говорить в моём присутствии, – выступил вперёд Очкарик.

– А я это тебе сказал, советник? – огрызнулся пилот. – Это адресовывалось вот этой машине смерти, – и он ткнул пальцем в Амбала.

– Как ты меня назвал, урод? – Амбал закатал рукава и двинулся сокрушать пилота.

– Правильно, правильно, повыше закатай, – сказал Беймордо, делая шаг назад. – Потому что сейчас тебе придётся не сладко.

Амбал, грозно рыча, подошёл к Жан-Молю и поднял его за грудки, что тот гулко ударился об косяк.

– Отставить! – проревел Очкарик. – Отпусти его.
Жан-Моль выпал из цепких лап «быкозавра» и припал на ушибленные колени. Очкарик дал подзатыльник Амбалу и строго, по-учительски, приказал ему всё убрать. Амбал обиженно пискнул и, взмахнув крыльями, принялся счищать наблёванное.

– Извиняюсь за беспредел, – Очкарик сделал почтительный реверанс в сторону Беймордо, и, достав сигаретку, вышел в тамбур.

Посмотрев бесплатное представление, Думов, в свою очередь, снял с верхней полки спортивную сумку и потопал к выходу. Проходя мимо согнувшегося в сто погибелей Амбала, Ваня услышал от него:

– Смотри куда прёшь!

Посочувствовав детине, Думов вышел из звездолёта. Свежий прохладный ветерок хлестал покрасневшие от духоты щёки морпеха. Достав из тужурки личный смартфон Siemens SX 1, Иван удивился. «Ну, надо же, МТС и здесь провела свою сеть», – сказал про себя он, глядя на сверкающие в дисплее буквы – MTS-RUS. Оглядевшись, Иван увидел пожилого сторожа, сидевшего на стульчике возле ящиков пустой бутылочной тары и читавшего газетку. Ванюша подошёл к нему.

– Это… как его… здрасьте, – неловко промямлил он.
Сторож поднял на него свои мутные очи и, отложив газетку, ответил:

– Моряк, ты слишком долго плавал. Иди бегом в отдел регистра, иначе они щас закроются на обед, и ты станешь бомжом.

Кивнув, Иван поднялся по лестнице, и тут его остановил невесть откуда взявшийся всё тот же зычный бабий голос:

– Ахтунг, товарищи! Объявляется посадка на рейс Марсква – Чебоксары. Пожалуйста, заранее приготовьте билетики.
«Да что мы тебе должны всё время приготавливать, – про себя подумал Иван. – То пакетики, то билетики. Фак вам всем!».
Перед тем как зайти в отдел регистра, Ваня вырубил мобильник, а потом уже шагнул за дверь. Там его встретил молодой чел в военном камуфляже.

– Здорово живёшь, морпех, – поприветствовал его чел. – Сержант Лыска, рад тебя видеть.

– Иван Думов, аналогично, – оба пожали друг другу лапы, после чего сержант уединился «за стеклом».

– Сейчас мы тебя зарегистрируем и расфасуем, подожди, – с этими словами Лыска защёлкал пальцами по клавиатуре. Иван остался стоять в проходе контрольной точки и ждать чего-то со стороны сержанта. Неожиданно из динамиков, что висели сверху, раздался… эротический женский стон. «О-о-о, да! Да! Ещё! Ещё! О-о-о!!!». С каждой секундой стоны сладострастия становились всё возбуждающими и порабощающими. Но это было, по-крайней мере, куда приятнее, чем прокуренный бас какой-то спившейся зычки там, в звездолёте и тут в Ангаре. Хм, неужели Лыска там что-то замутил? Да вроде нет. Сидит, постукивает по клаве. К чему тогда весь этот хардкор? Иван продолжал стоять (!) и вслушиваться в это безобразие, и не один мускул не дрогнул на его мужественном лице. А дева та уже начинала повизгивать. Казалось, кто-то вот-вот кончит и зальёт всё вокруг своими чувствами и признаниями. Ой, как не хотелось Ивану попасть под подобную струю. Но к счастью, а кому-то и к сожалению, порнуха закончилась, и динамики вновь преобразились. Из-за «стекла» вышел улыбающийся сержантик.

– Поздравляю! – он крепко, почти что по-дружески пожал Думову руку. – Вы успешно прошли наш тест, а это значит, что осталось только расписаться и считай, всё… вы наш парень.

– Ни хренасио, – Иван от смущения почесал затылок. – А в чём заключался хоть этот тест?

– Это долго объяснять, – замешкался серж. – Короче, это новая разработка американских учёных, выявляющая физические и умственные способности морских пехотинцев. У вас, как говорят нынче, всё пучком и нечего кипишиться.

Сержант достал из нагрудного кармана маленький блокнотик с изображением певицы Бритни Спирс и вручил его Ване:

– Распишитесь здесь!

– Ага, счазз, – ухмыльнулся Иван. – Я ещё пока не научился пальцами писать.

– Ах, да! – Лыска обшмонал себя с ног до головы и достал из ботинок миниатюрную ручку «Паркер». – Вот тута, плиз!
Иван накалякал какие-то крючочки и вернул блокнот сержанту.

– Ну, бывайте, – Лыска махнул Думову своей высокополигональной квадратной головой и опять скипнул за перегородку.

– Извращенцы, – подытожил морпех и расправил прилипшие к заднице брюки. Через некоторое мгновение говения массивная стальная дверь расщерепилась и Думов ступил в Алмазный зал. От увиденного у него закружилась голова.

– Красота-то какая, – восхищённо ляпнул он. – Не замарать бы!

Иван хотел было снять свои грязные кирзачи, чтобы ступить рваными носками на начищенный до блеска пол, но, увидев строгую морду здешнего вохры, или как ещё их принято называть «секьюрити», тут же передумал. Ах, вот ты какая, Марсква! Столица всех столиц, мать всех матерей, родная всех родных! Вы только посмотрите на неё, люди добрые и злые – какая детализация текстур! Какое освещение! Какая графика, наконец! «Сидим мы там в своей Кабановке… э-э-э… то есть базе Гуантанамо и сроду не видели, как люд нормальный живёт», – невзначай подумал Иван. Под куполообразным потолком висел яркий глянцевый постер с изображением райского тропического острова из культовой игры «Fuck Cry». Снизу была надпись – «Канары на Марсе – это реально!». На огромном стереомониторе в режиме «obdolby curvaund» местная телестанция под попсовым названием «MTV» (Mars Television) транслировала последний клип Six Foot Studio, снятый по мотивам знаменитой симфонии Эдда Лима «Doom №3».

– На протяжении многих сотен лет лучшие умы Человечества били копытами, задаваясь вопросом: «Есть ли жизнь на Марсе?» – пел рэповым речитативом какой-то чувак с козлиной бородкой под торжественный брейк-бит. – Многочисленные исследования не давали ровным счётом ничего, а это очертание чьего-то опухшего лица, случайно сфотографированное японскими туристами в открытом космосе, вообще отправило весь научный бомонд в трагический нокдаун, даун. Но время не стоит на месте, оно спринтует, набирая всё большие и большие обороты, и сейчас мы можем с трезвой уверенностью сказать, что – да! Йоу! На Марсе есть жизнь, – картинка с изображением холодных красных песков меняется гигантскими мегаполисами и цветущими садами. – На Марсе живут люди, то бишь мы с вами, пипл, йоу! И делает нашу жизнь безопасной здесь в «хате вдали от хаты» великая корпорация – Союз Единых Космических Систем во главе с Хуэлем Дель Падло. С.Е.К.С. форева!!! Хуэль, мы тебя ловэ!!! Йоу, эврибади!!! ши-ши-ши-ши…(скрэш).

– Блин, как трогательно, – прослезился Иван, гоняя по помещению аварийные конусы, расставленные когда-то «свещенниками» (то есть электриками). Заметив неадекватное поведение морпеха, секьюрити, что стоял поодаль, достал из-за пазухи электрошокер и подошёл к Ивану.

– Взял это и опустил в урну, – отсыревшим голосом пробасил секьюрити, показывая ковырятельным пальцем на аварийные конусы.

– Эт ещё зачём? – наглым тоном спросил Иван, продолжая залихватски набивать железяку на своей ноге. – Шестнадцать… семнадцать… восемнадцать…

– Я ща Толяна позову, – громогласно сообщил блюститель порядка и замахнулся электрошокером на бурагозящего вояку.

– Вот только Толяна не надо, ладно? – закрываясь руками, ответил Иван. Для пущего понта он изобразил на своём лице выражение испуганной собачки и суетливо, будто как перед казнью, собрал в кучку все аварийные конусы и отправил их в оранжевую урну с надписью «ЖКХ».

– Свободен, – выпалил секьюрити и отошёл на отведённую ему жёлтую отметку.

– Я свободен, словно птица в небесах, – запел Иван, поправляя на своём плече спортивную сумку. – Я свободен, я забыл, что значит страх.

Песня арийского певца Валерия Кипелова под душезалупляющим названием «Я свободен» была одной из самых любимых песен Думова, и сейчас она пришлась ему как раз впору. Он вообще по жизни считал себя металлистом (пофигизм – это уже второстепенное!) и свободное время любил проводить не с женой и с сопливыми детьми, а где-нибудь в неформальной обстановке… на Марсе! Что он сейчас, собственно, и делал.

Холодный воздух с запахом застоявшейся мочи и кала пробирался сквозь маленькие щёлочки ноздрей и ударял в голову. Морпех-металлист, так и не побив рекорд набивания аварийных конусов на ноге, огляделся и решил пойти в кафе, дабы спасти свой желудок от противной ломки, которая скручивала его и «сосала под ложечкой».

В «макдональдсе» марсианского пошиба народу было хоть отбавляй. За барной стойкой стоял неприятной внешности вьетнамец и остекленелым взглядом смотрел в мультивизор, из которого какая-то молоденькая журнашлюшка вещала о последних новостях на Марсе и его орбитальных окрестностях. Вот, кстати, некоторые из них… «В Калимдоре была задержана очередная шайка из клана Чёрного Камня, которые нелегально распространяла дешёвые презервативы, начинённые внутри взрывчаткой. Наглые орки наказаны по всей строгости Закона и сосланы в обезьянник». В дальнем конце кафетерия стоял игровой автомат «Quake III Arena», за которым сидел волосатый чувак, который, не стесняясь никого, храпел во всю глотку. За круглым столом восседали рыцари морской пехоты из спецподразделения «Выпил», которые мочили корки… в пиве. Иван прошёл вглубь кафетерия и, уединившись за пустующим столиком, взял в руки «Меню». Там были нижеследующие разделы, которые были доступны посетителям:

«Новая Игра» – выберите уровень сложности и начните играть;
«Опции» – настройки управления;
«Мультиплеер» – игра по Интернету/LAN;
«Модули» – загрузить дополнительные модификации;
«Обновления» – обновить желудок проголодавшегося морпеха;

– Гарсон! – окликнул Иван бармена-наркомана. Но тот даже не шелохнулся, продолжая стоять как вкопанный и смотреть осоловелым взглядом в «телик».

– Гарсон, блин! – с нажимом повторил Иван, вставая из-за столика. Подойдя к официанту, мать его, Думов лягнул его под зад и потребовал на глазах у всех накормить озверевшего от голода солдата.

– Челодой моловек, здеся самообслузиваня, – просюсюкал пришедший в себя узкоглазый, потирая ушибленный анус.

– Вот так бы сразу бы, чукча! – гневно огрызнулся на него Иван и, достав из холодильника первое со вторым, недовольно вернулся на своё место.

«Самоотсасывание у вас тут, падлы», – подумал про себя Иван
и что есть мочи стал поглощать в себя всё содержимое глубокой миски.

Рядом с ним сидели и протирали зады двое десантников. Один походил на мексиканца, а другой был лицом кавказской наглости. В руках они держали пустые стаканчики из-под пива и, судя по выражению их рыл, они были чем-то недовольны.

– Слушай, Гоги, – обратился к своему приятелю мексиканец. – Ты знаешь, что стало с рядовым Медведевым?

– Не-а, а чё? – спросил кавказец, поглаживая свои длинные драгоценности… усы.

– Ну, он же это… как его… был влюблён в нашу медичку, Ирку Пылееву.

– Ну и? – перебил его кавказец.

– Ну и не и… конкурентик у него появился. Знаешь кто?
Кавказец мотнул головой, задавая тем самым вопрос. Ему, если честно, было на это наплевать.

– Майор Колобков!

От услышанного кавказец вырвал себе аж целый клок усов, отчего стал похоже на а-ля Адольф Гогитлер.

– Да ты чё?!

– Да я чё! И знаешь, кто кому рожки пообломал? – мексиканец цокнул зубами. – Колобок! Он пристрелил Медведя.

– Вай, вай, вай! – огорчился кавказец. – Как же так?

– Да также так. Приговорили к десяти годам пожизненной кастрации. А мне его не жалко. Мне Медведя жалко. Отличный чел был.

– Да, Родриго, – вздохнул Гоги, глядя в пустой стакан. – Вот таки луди и пагибают от лубви. Лично я нэкого нэ лублу. Даже себа!

Тем временем Иван, вылизав остатки щей из алюминиевой миски, мирно посасывал из трубочки коктейль из сухофруктов под горячительным названием «Компот».

– Парни, а вы откуда будете? – спросил он у разномастных вояк, что сидели рядом.

– Да хоть из горла, – ответил мексиканец и мило улыбнулся.
Ивану это не понравилось, и он более строгим тоном повторил:

– Я спрашиваю, отделение какое?

– «Half-Life» – ответил с явным акцентом кавказец и одарил негодующим взглядом любопытного морпеха. – А ты?

– Ну, точно не «Халфа». А чё вы забыли на Марсе-то?
Мексиканец с кавказцем удивлённо переглянулись, после чего хором воскликнули:

– Пивка попить!

– А чё, в Рэйвенхольме нет пива?

– Нет, там только обезумевший Гордон Фримен, – вяло зевнув, сказал мексиканец.

– Вы имеете в виду рядового Скамейку, что ли? – продолжал донимать вопросами подобревший Иван. Он, развалившись на своём стуле, сидел, запрокинув ногу на ногу, и надменно глядел на обеих.

– Слющай, ты, нэвэрный! – кавказец поднялся со стула и помял свои сварившиеся от жары яйца. – Мы тебя сичас сами отымеим, ты понил?

– Упс! – всосав, что сейчас будет действительно жарко, Иван допил «Компот» и, надев тужурку, собрался щемиться. – Только без рук, парни! Я ухожу, всё.

– Вот и вали, – бросил ему вдогонку мексиканец.

«Хм…Что я им такого сказал?» – непонимающе пожал плечами Иван. Бросив бармену смятый полтинник, он двинулся к выходу. С этой минуты Думов твёрдо решил, что несмотря ни на что, он и никто другой будет отвечать за свой базар и по случаю его тщательно фильтровать, чтобы не получилось как в этот раз. «Ишь, нашлись мне тут, крыша Фрименовская», – усмехнулся он и почесал затылок.

Из служебного помещения доносился трогательный шансон Вилли Токарева:

«Небоскребы, небоскрёбы, а я маленький такой
То мне жарко, то мне зябко я наверно голубой».

Два электрика пили водку и стругали детей… в смысле, вырезали из дерева фигурку писающего мальчика. Повсюду валялись тонны стружки, из-за которой электрики то и дело по очереди чихали и блевали. К ним зашёл строгий, насупившийся секьюрити.

– Так, это чем вы тут занимаетесь в рабочее время? – спросил он.

– Самодеятельностью, – ответил первый электрик и опрокинул рюмашку мимо рта.

– Это ещё какой самодеятельностью, а? – глаза секьюрити налились злобой и он чихнул. – Это в то время как космические корабли бороздят просторы Белого театра, вы занимаетесь тут самодеятельностью?

– Ну да, – тупо ответил второй электрик, про себя думая: «А зачем повторять-то?».

Секью прошёл к столу и взял недопитую бутылку «Пшеничной». Понюхав горлышко, он вновь задал вопрос:

– Почему седьмой сектор обесточен?

– Ну, наверно, опять хулиганы рубильником дрочили, – предположил первый электрик.

– Меня не волнует, кто там чем дрочил, ясно? Но чтобы через 15 минут свет был.

– Так точно, – козырнул второй электрик. – Забота у нас такая, приносить людям свет.

Уже на выходе секьюрити повернулся и пробубнил:

– И ещё… выключите эту дребедень. Поставьте чё-нить тяжёленькое. Eminem есть?

Второй электрик покопался в коробке с аудиокассетами, после чего доложил:

– К сожалению, не знаем такой. Есть «Лесоповал». Нудо?

– Не нудо, – сказал охранник. – Я ненавижу рэп. Выключите мафон, приду – проверю.

С этими словами он вышел. Исподлобья посмотрев на Думова, который до этого стоял и подслушивал весь их базар, он грозно произнёс:

– Тебе что ушки мешают, маринес? Может быть, мне их укоротить? – он достал из нагрудного кармана ножницы для маникюра. – Чик-чик!

– Никак нет, товарищ вохра, – Ваня испуганно зажал ладонями свои локаторы. – Я хотел просто спросить… э-э… сколько градусов ниже нуля.

– Сорок, – ответил вохра, подстригая свои тигриные ногти. – Пора спать.

Когда от него остался лишь стойкий запах выпитого «Шипра», Иван, облегченно вздохнув, вновь почесал макушку и задумался. Та-ак-с! Куда бы ему сейчас лучше пойти? Туда, куда обычно посылают невоспитанные люди? Нет, там он уже был. Ага… почувствовав уже знакомую резь чуть пониже пупка, Иван направился в туалет. На двери было написано: «Не входить. Ревизия». Забив на табличку, Иван ради приличия тихонько подубасил ногой в дверь. Оттуда донеслось эхо сантехника:

– Ты что читать не умеешь, осёл?

– Пардон-с! – интеллигентно ответил Иван, надеясь, что туалетик будет в следующем секторе.

– Сам ты пардон! – ответил дядя Вася, бывалый мужикелла-сантехник лет сорока. Замудохавшись за сутки, сейчас он с гипертрофированной ему извращённостью имел пожелтевший от времени унитаз новым, недавленно купленным на рынке вантузом. Сделав последний плюх, дядя Вася, смахнув каплю потяры с покрасневшего лбища, устало привалился спиной к стене.

– Эй, здесь кто-то пробежал, – донёсся откуда-то из недр унитазного очка встревоженный голос другого сантехника.

– Ага, ищи дурачков, – хохоча, сказал дядя Вася, закуривая папироску. – Неужели говно всплыло?

Но несмотря ни на что, оба были рады. План был выполнен.

Лифт тронулся, и вместе с ним тронулись Очкарик с Амбалом. После нескольких минут встряски, через ещё неоткрытые дверцы в лифт ворвался зашуганный парнишка в огромных «мартышачьих» очках и с огромной кипой пыльных книг в руках, расталкивая высокопоставленного советника и его телохранителя.

– Тебе для чего очки, урод? – гневно огрызнулся Очкарик на парнишку. – Что не видишь, что ли?

– На себя посмотри! – обиженно пискнул «ботаник» и быстро скрылся в уже закрывшихся дверцах элеватора.

– Я тя урою, книжный гад! – крикнул ему вслед Очкар.

Тусующийся в коридоре пипл (охранники, учёные, сантехники, армейские дроиды) реактивно обернулись и уставились на учинителей небольшого скандала. Очкарику стало как-то неловко и он, одёрнув на себе косуху, поднял вверх «козу» и проскандил:

– Heavy Metall!

Пипл, покрутив пальцем у виска, вновь принялся сплетничать. Особенно армейский паук-дроид, который что-то втирал огромному охраннику про нечищенные зубы. Мужчина в дорогой оправе мотнул головой накачанному тупице, и оба пошлёпали по длинному коридору до самого конца.

Остановившись около двери с надписью «Отделение Бяки Лабс», Очкарик повернулся к Амбалу и, прикрывая ладонью рот, сказал:

– Слышь, дай жвачку, а. А то у меня во рту скоро будет свиноферма, мля.

Амбалоид без слов отсчитал две штучки «Хубба-Бубба» и, смяв пустую пачку и, не просмотрев, какая там внутри наклейка, аккуратно метнул её мимо урны. Очкарик глубоко вздохнул и постучал в дверь.

– М-да-да, войдите, – ответил кто-то.

Члены вошли. За длинным конференц-столом сидел «кто-то» – коротко стриженый мужчина, лет эдак полтинник, с прожигающим на смерть взглядом а-ля Ганнибал Лектор, который мозолил пальцы о клавиатуру ноутбука.

– Здравствуйте, профессор Рубик, – сказал Очкарик.
«Ганнибал Лектор» повернул на 180 градусов свою шею и улыбнулся:

– О, Илья Свонидзе, какая честь видеть вас в здравости и трезвости, – он встал и крепко пожал недавно облёванную руку Очкарику. – А это что за гиббон рядом с вами? – и он метнул взгляд в сторону Амбала.

– А-а, это хранитель моего туловища, Папазогло, – ответил Свонидзе-Очкарик, как бы извиняясь перед профессором за то, что привёл с собой этого «тромбопробивателя».

– Да уж, – Рубик подозрительно глянул на Амбала, после чего произнёс: – Хорошо, что не papa_doc! А то я ему уже с марта месяца рубель должен.

Свонидзе приказал Папазогле выйти за дверь и держать ухо востро. Бугай басовито просипел: «Ага» и вышиб дверь ногой. Рубик вымыл руки с мылом, и тоном пьяной тамады, которой уже насточертели бесконечные свадьбы, произнёс:

– Ну и что вас привело сюда, в этот райский уголок?

– Ни фига себе райский, – усмехнулся Свонидзе. – Ну у вас тут и законы, блин. Какой-то грёбаный пилотишка с 6-м разрядом пытался заставить нас убрать блевню у него в салоне. Благо, я сумел надрать этому засранцу задницу. До сих пор руки пахнут.

– Я это уже понял, советник, – вытирая полотенцем руки-крюки, брезгливо сказал Рубик. – Поэтому я их и вымыл. Ну да ладно… это всё лирика. Зачем пожаловали?

– Союз Единых Космических Систем (С.Е.К.С. Корпарашен) во главе с главным админом Хуэлем Дель Падло послал меня… – Свонидзе остановился на минутку, тем самым давая понять Рубику всю суть его приезда, – …к вам, чтобы разобраться с лабораториями Бяка.

– А в чём там проблема? – удивлённо повёл ушами «Ганнибал Лектор».

– Это я у вас хотел спросить, в чём проблема? В чём косяк? С какого это пипл шарахается из вашей «Фабрики Звёзд», забивая на всё и вся?

Рубику явно не понравился этот вопрос, и он немного притупил свои чувства. Потерев свой волосатый лобок, он всё же нашёл в себе силы ответить:

– Дык, всё вроде бы тип-топ. Если вы насчёт сантехников, которые напорятся до поросячьего шороха, а потом его же и чураются, то это голимые пустяки, которые не стоят и опухшего яйца.

– Нетужки, профессор, – подстегнул его Свонидзе. – Это уже не пустяки, это уже синяки. И вы должны следить за всеми ими, чтобы они чего-нибудь ещё не накосорезили.

– Угу, за ними, диграми, не уследишь, – Рубик подошёл к выдвижной стойке и налил в стакан пива. – Будете?

– Спасибо, я не бухаю.

– Ой-ой-ой, етит твою дивизию в рот, чья бы жопа бздела, – Рубик покрепче зажал в руках стакан с пенным напитком, отчего он немного начал хрустеть. – А кто в прошлый раз на бильярде нам стриптиз показывал? Кто пел нам: «Здравствуй, демократия! Грёбаная в рот. Здравствуй, Боря Ельцин! Сволочь и урод»? Василь Иваныч с Петькой, что ли?

– Ну-у, как бы… в принципе… – сжавшись как целка, процедил Свонидзе, прячя стыдливые глазки. Если честно, он этого не помнил, но по слухам знакомых, которые в тот момент были в его окружении и праздновали 1 сентября, это было действительно так. «Бог ты мой», – подумал про себя он. Его лицо приобрело цвет Какодемона из первой части великого шутера, и он резко ответил:

– Это, собственно, не имеет никакого отношения к данному делу. Так что я попрошу вас, профессор, не говорить со мной в таком тоне.

– Ишь, как загутарил, клоп, – Рубик пригубил немного пены и малость окосев, пошамкал губами. – Э-эх, советник. Вы даже не представляете, над какой мы сейчас работой изливаем фляги. М-м…

– Синтез ослиной мочи и бензина, что ли? – язвительно спросил Свонидзе, поправляя свои дорогие окуляры. – Или технология производства ароматического напитка на основе портянок тракториста?

– Нет, зачем вы меня так обижаете? – Рубик одним прихлопом осушил стакан пива, после чего потянулся наливать второй. – Мы работаем сейчас в области эякулярной физики и химии естественных газов. Одним словом, трудимся над тем, что заставит нас и вас по три раза на день менять трусы, так как они будут полными от счастья, что наконец-то это совершилось.

– Хм, это довольно-таки интересно, конечно же, но вам не кажется, что это пахнет большими писунами. Я имею в виду, что Хуэль Дель Падло крайне враждебно относится к вашим экскрементам, или как они у вас там называются блин по-научному.

– А мне ваш Хуэль к одному месту, – мягко ответил Рубик, отпив немного «бродилки» и поставив стакан на стол. – Меня ничем теперь не запугать. Даже Адом, потому что я там уже был и всех там уже знаю. А ваши безпонтовые рисовки, типа, да я вас тут всех щас на корню разведу, вы показывайте лучше своему гиббону. Ясно?

Мягкость на лице Рубика сменилось злобным оскалом. Его крайние, не по годам стройные, слегка заострённые зубы с малозаметным жёлтыми налётом вызвали у Свонидзе небольшую тревогу в груди. Казалось, что хрен проссышь, шутит ли профессор или он действительно там был. М-да-а… надо закруглять дискуссию.

– Так я всё-таки не понял, профессор, на вас можно положиться? – вполне серьёзно спросил Очкарик.

– Нет, на меня нельзя ложиться, – отчеканил профессор. – Со мной можно только договориться. Но только в том случае, если вы меня не будете стращать вашим Хуэлем.

– Базару нет!

– Тогда сегодня в восемь вечера в кафетерии. Там мы всё и обмозгуем как следует.

– Нету базару! – повторил Свонидзе.

Он пожал руку «Ганнибалу» и повернулся задом, направляясь к двери.

– Глядите в оба, советник, – послышалось предостережение со стороны учёного. – Здесь не безопасно.

«Без сопатых», – ответил про себя Свонидзе и хлопнул дверью. Настроение у него было отвратное, и Папазогло, заметив это, не удержался задать вопрос:

– Как обстоят дела, босс?

– По-моему, он просто псих! – Илья резко повернулся и выставил fuck закрытой двери, за которой… талантливый учёный по фамилии Рубик уже вовсю разделывал вяленую воблу на рабочем столе. Возле него стоял огромный бездонный чан с пивом. Веселье намечалось на полную катушку.

«Слава Всенижнему», – облегчённо подумал Иван, остановившись около двери с надписью «Главка». Ну и база, етишин дух! Кто вообще придумал эти чёртовы лабиринты? Оу, щеть… ноги гудели как потревоженный улей, и Думов, невзирая на охранника возле двери, присел на корточки. Тем более что тот был какой-то сомнительный. Не по-мужски длинные, крашенные в цвет тупой блондинки волосы, развивались у него на плечах, как нити Ариадны. Бледноватое лицо, припудреное лёгкой румянцей и пухлые губы навели Ивана на мысль, что возможно перед ним стоит никто иной, как представитель общества «Заблядшие Души». Одним словом, педик!

– Ты откуда такой могучий, морячок? – нечеловеческим голосом заговорил «охра-мохра»

– А тебе какого надо? – ощетинился на него Иван, про себя думая: «Ну точно …! »

– Мне… – задумался тип. – Хм, большого, сочного, стойкого. Как ты.

– Слушай, мне некогда с тобой базарить, моралюга. Открывай ворота, мне к полковнику надо.

– О, да! – страстно выпалил педик. – Херли – настоящий полковник!

– Ты, рождённый сосать, отстой общества, открывай живо!!! – заорал Иван на весь коридор, поднимаясь на ноги.

Он терпеть не мог таких, и сам себе удивлялся, как он ещё не порезал на ремни эту сволочь. Руки чесались, подобно лишаю и автоматически тянулись разбить этому козлу-опущенцу морду, точнее личико. Но педик догнал, что сейчас ему может стать худо и, не мешкаясь, медленно и аккуратно вытащил из заднего кармана армейских джинс большую рацию. Хм, наверное, олигофрен догадается, для чего он её туда вообще клал.

«Факин секьюрити» нежно лизнул острым кончиком языка антенну, прожигая своим взглядом морского пехотинца. Когда из рации донеслось: «Алло», охра ответил:

– Товарищ полковник, к вам тут солдатик один пришёл. Он хочет вас...

– Пропускай его, Робби, – послышался весёлый голос полковника.

– Слушаюсь и повинуюсь, – простонал гом, после чего нажал на большую красную кнопку на дверной панели.

Дверь с треском раздвинулась в сторону, пропуская морпеха в полуосвещённое помещение. За столом сидел худощавый программист, который что-то елозил руками под столом, нежно покусывая губы. Увидев вошедшего Ивана, программёр реактивно выпрямился и сделал умный взгляд, как-будто он по уши погружён в работу. Ха-ха, как б.Анально! Пройдя в дальний конец кабинета, Иван на всякий случай отключил мобильник и, перекрестившись, постучал в дверь.

– Да, я вас слушаю, – ответил по-настоящему мужской голос.
Иван просунул голову в открывшийся проём и, скорчив рожу а-ля Ян Арлазоров, прогнусавил:

– Я присёл!

Ноль эмоций. От увиденного Вано аж поперхнулся. За журнальном столиком, на котором горели только две свечи и стояли два фужера с шампанским, сидел, запрокинув ногу на ногу, улыбающийся полковник Фицджеральд Херли. Вся комната была пропитана романтической атмосферой, что Иван вполне настоятельно и серьёзно повторил:

– Товарищ полковник, рядовой Думов прибыл по вашим приказаниям вовремя.

– Ну, во-первых, не вовремя, а во-вторых, заходи, – отозвался Херли, поглядывая на свои командирские часы.

Из селектора лилась приятная джазовая музыка в исполнении какого-то негроидного исполнителя, а за окном не в такт ей бушевала марсианская стихия. «Сейчас бы Fear Factory, – подметил Иван, вспомнив свои металлистские наклонности. – Она бы своим кибернетическим холодом и бездушностью уматно б вписалась, нежели этот Луи Чморстронг».

– Ты ничего плохого не подумай только, ладно, – заюлил Херли. – Я просто свою девушку дожидаюсь. Она вот-вот должна сюда прилететь.

– А вам не кажется, мусье, что вам пора уж на мазарки, а вы за девушками, блин, ухаживаете, старый развратник, – усмехнулся Иван, не до конца поняв, как он себе это посмел вообще сказать.

Полковнику этот спич явно не понравился, и он, нахмурив свои «брежневские» брови, грозно произнёс:

– Слушай сюда, молосой. На первый раз прощаю, но если подобное я ещё раз услышу, ты у меня будешь вертеться вон в том торнадо. Усёк? – и он указал на бурю за окном.

– Экскьюз ми, сэр. Айм нот обидеть ю.

– Гляди у меня, – с этими словами «сэр» встал с кресла и подошёл к шкафу, откуда вытащил чёрный смокинг.

– К приезду моей Аликс, я должен выглядеть элегантно, – сказал он. – Как ты думаешь, мне это подойдёт?

– Подошло бы, если б не ваше пивное пузо.

– Да-а, – стоя перед зеркалом, полковник погладил свой надутый временем живот. – Пузень действительно обширная, прямо как глобус, мать его. А ну его к чёрту, в кителе мне намного приятнее.

Захлопнув шкаф, он перешёл к комоду, откуда вытащил тоненькую папку. Полистав её, Херли сел обратно в кресло.

– Рядовой Иван Думов, 30 лет отроду, родился в городе Село в две тысячи далёком году, служит в спецподразделении «Doom Troopers», – читал вслух Фицджеральд, то и дело зачем-то поглядывая себе на живот. – Направлен на Марс по командованию Сэма Фишера. Слушай, а это правда, что Фишера скоро сменит Гордон Фримен?

– Мне забить на Фримена, – пофигистски ответил Иван. – У меня есть своя жопа, и я ей буду срать. Другие жопы меня не интересуют.

– Это ты сейчас к чему сказал? – гмыкнув, спросил Херли. Он был просто ошарашен подобным заявлением и никак не мог вникнуть во все перипетии происходящего.

– Я сказал это к тому, полковник, что меня ни Сэм Фишер, ни этот Гордон Фримен абсолютно не колышат. Я предан «Doom Troopers», и эти ваши бесконечные перетурбации сводит нас всех, думеров, на нет. Когда у нас наконец-то появится свой человек, свой вождь, свой товарищ, единый для всех?

– Кибердемон тебе, товарищ! – озлобленно прострелял Херли. – Мне некогда сусолить с тобой эту тягомотину, я просто так спросил, а ты начал тут уже давить пасту. Сейчас как дам в бубен и будет тебе перетурбация! Что за думеры? Что за халферы? Что это за жаргон такой в моём присутствии? Вы – морские перепихтинцы, вы солдаты, в рот вас! – Херли размахивал руками, как-будто он глаголит истину с трибуны маленьким детям. – И вы все должны умереть во благо Отчизны! Ибо так сказал Ленин…

– Спасибо, – ответил Думов, офигев от такого известия. «Вроде про халферов я не говорил» – Что вы так взъярились-то?

– Да вы меня, скоты, довели уже своими нравоучениями, мать их… Ладно, всё забыли!

Херли плеснул себе в руки немного шампанского и протёр вспотевшую шею. Он ещё раз глянул на часы.

– Чёрт, где же Аликс? Аликс всегда немного припаздывает, но не настолько же.

Неожиданно из коридора послышался противный голос охранника:

– Эй, ты куда, кошёлка?

– Отвали от меня, идиот, – отозвался приятный женский голос.

– Документы гони, курва!

– Что ты делаешь? Ай, мне больно…

У полковника налились злобой глаза, и он, выпрыгнув из кресла как поджаренный, бросился в коридор. Ивану показалось, что когда тот оторвал жопу от своего ложа, в его пузе что-то неприятно булькнуло. «Наверное, застоявшееся пиво». Херли пинком отворил двери увидел, как гом тискает его возлюбленную Аликс.

– А ну пшёл отселева, гандурас! – завизжал Фицджеральд и влепил, что есть дури, своим пудовым кулачищем по холёной роже извращенца. Тот отлетел в угол и запищал, словно оскорблённая комаром мышь.

– За что? – со слезами на глазах заскрежетал гомосапиенс.

– Робби Уильямс, вы уволены, мать вашу! – деловито сообщил Херли, после чего повернулся к программисту. – Клитариус, уберите эту мразь.

– С удовольствием, сэр, – Клитариус, сунув руки в карманы, подошёл к сжавшемуся в кулёк охраннику. – Ну чё, Гоменская, твой час настал! Айда, у меня есть классное видео для тебя.

Полковник, обняв испуганную Аликс, поцеловал её в щёчку.

– Я тебя не дам никому изнасиловать, – прошептал он ей в ухо, про себя закончив: «Я изнасилую тебя лучше сам».

– А он что правда, того? – обмякнув, спросила Аликс.

– И того, и этого. Всех!

В этот момент в дверях появился Думов. Облокотившись об косяк, он начал созерцать «точёную» фигурку Аликс. «Что за нелепый скульптор точил тебя, – брезгливо размышлял вслух Иван. – Руки ему оторвать за это». М-да, конечно, никакая Памела Андерсон, а тем более эта убогенькая девица, что была сейчас в объятиях развратного полковника, никогда не заменит его любимую супругу Мурену. Эх, побыстрее бы на Землю! Тогда бы он покувыркался!

– Дедушка и внучка, вы скоро там?

– Э, обожди! – рявкнул Херли и вновь принялся поглаживать свою вторую половинку… свой пивной живот. Поболтав ещё пару часов с Аликс, Фицджеральд забил ей встречу кафетерии ровно в восемь вечера, и вернулся в кабинет.

Там вовсю уже пировал Думов. Потягивая налитый шампунь, он листал какой-то научно-идиотический журнал под неправдоподобным названием «Армия».

– Морпех, я убиваюсь от вашей наглости.

– Не трынди полковник, – перебил его Ванька. – Ещё бы чуть-чуть, и я б тут ваще заснул.

– Мне до лампочки, что ты там соснул, – не расслышав, сказал Иван и отобрал у него фужер. – К делу!

– Давно бы!

– Так-с… – собрав мысли в кучу, полковник начал заливать: – Я надеюсь, вы знаете, с какой целью вы прибыли к нам на Марс?

– Нет, Фишер мне этого не доложил, – рыгнув в потолок, ответил Думов.

– Ну, теперь будете знать. Короче… из лаборатории Бяка сбежал известный учёный Каныбек Сагындыков, который прославился на всю Вселенную тем, что продавал за бешеные деньги по Интернету фотографии голых детишек. Менты и прочие омоны просто обессилились искать его. Ни слуху, ни духу от него нет уже как минимум дней пять. Я приказываю вам, солдат, найти этого негодяя и отбуцкать его, чтобы он больше этого не делал. А что получается… гхм… сегодня он продаёт фото голых детишек, а завтра будет продавать фото военных засекреченных объектов. Этому вы должны положить большой конец. Всё ясно?

– Так точно. Но где мне его искать?

– Рабочие-сантехники говорили, что видели какого-то казаха, пробежавшего мимо них по канализации в сторону заброшенного спортивного комплекса. Но это не означает, что это был Сагындыков. Мало ли казахов на Марсе. Так что вы должны заняться этим, ибо, если не такой клёвый кадр как вы, я бы сам занялся этим. Поняли?

– Понял, не дурак. Дурак бы не понял.

– Тем паче, – подытожил Херли. – Будем считать это проверкой вашей импотенции… э-э… я хотел сказать, компетенции. Ну что ж, – вздохнул «военный ублюдок». – Вольно!

Думов выпрямился по струнке смирно и вытаращил глаза в окно.

– Действуй! – прикрикнул Фицджеральд и повернулся к нему жопой.

– Да, вождь! – ответил Иван и вышел.

От Клитариуса и Робби Уильямса не осталось даже запаху. Наверное, пошли смотреть «классное видео». В коридоре около окна стояла Аликс и лепила свой фэйс разными кремами, отчего была похоже на дурильку, измазанную в муке. Увидев Ивана, она лишь презренно хмыкнула и задрала набитый соплями нос кверху. «Как-будто твой грёбаный дедушка чем-то лучше меня, салабонка», – усмехнулся на девственную шизость Иван.

Что ж, сейчас он получил своё задание, и самое время его выполнить на все пять с плюсом, а то и шесть. Но нет... надо как следует высраться и выспаться, а то мозг просто лопнет изнутри и зальёт новую одежду вязкой субстанцией. Думов устало двинулся по коридору, доверяя табличке, которая гласила, что именно там и должны находиться его долгожданные казармы.

Продолжение будет…

Локализация «Psyxodolby Studio».
15.09.2005 года, город Отрадный.

В написании всей этой «фигни» мне помогали мои друзья:
Rall Dog, Dawn Barry, Amizantrop, ну и конечно же моя любимая девушка Виктория, которая была главной для меня музой.
Респект всем, короче, кто меня знает! ))

DOOM. Части 1 и 2.

Часть 1. СТАНЦИЯ.

Марс, исследовательская станция "Форпост". 16 июня 2145 года, 08:20.

Ну, вот, дождался очередного выходного. Чудно! Будильник, имеющий расписание моих дежурств, сегодня тактично промолчал (и потому не получил в лоб), а я проспал почти на полтора часа дольше обычного, так что настроение у меня вполне позитивное.

Я - старший сержант Джереми Айкерс. Мои тактико-технические характеристики: 29 лет, 220 фунтов весу (в них входят и фунты мозга, но сколько их там, точно не помню), 6 футов 10 дюймов росту, первый ранг по навыкам огнестрельного боя, второй дан по каратэ и дзюдо, третий ранг командования, что не мешает мне возглавлять один из взводов местной службы безопасности в самом продвинутом во всех отношениях объекте, когда-либо построенном человечеством - Дельта-комплексе станции "Форпост".

С хрустом потянувшись и повращав головой, я спрыгнул с койки и прошел в ванную. "Форпост" устроен так, что все квартиры его обитателей - а это 5000 человек - собраны в единый мини-город на противоположном от Дельта-комплекса конце станции, возле космопорта. Во всех отношениях так безопаснее. Строитель станции - всемогущая Объединенная Аэрокосмическая Корпорация - прокололась только в одном: дизайне интерьера. Убожество однотонных, мрачных стен и полов действует на всех раздражающе, хотя благодаря гравитационной установке мы не чувствуем разницы в ускорении силы тяжести. К местам работы и службы всех доставляет скоростной монорельсовый поезд с собственной гравитационной установкой, так как ему на своем пути приходится неоднократно выезжать за пределы станции.

И все же, если не смотреть в окно, день на станции в сотне миллионов миль от Земли мало отличается от дня в армейских казармах на Земле. У нас тут действует перерабатывающий отходы завод, сопряженный с биосферной установкой. Это решает проблемы утилизации отходов и рециркуляции воды, но вот питательная паста из хлореллы, на основе которой здесь готовят пищу, уже здорово всех достала. Но что это за проблемы? В трехстах километрах севернее "Форпоста" располагаются руины первой марсианской станции, построенной больше века назад. Я специально в один из выходных ездил на осмотр тех руин - ох, и мудрецы же ее строили! Тесные комнатки-отсеки, узкие коридорчики - даже пукнув на одном конце той станции можно было вывести из строя газоанализатор на другом ее конце! После взгляда на нее "Форпост" и в самом деле кажется благоустроенным городом с несколькими широкими магистральными коридорами, пересекающими все сектора станции. От магистральных коридоров разбегается настоящий лабиринт менее широких местных коридоров и переходов, в которых очень легко заблудиться.

Доступ в сектора и помещения жестко разграничен благодаря применению биометрических сенсоров и кодовых замков на дверях, информация о доступе в закрытую зону которых обновляется в реальном времени с центрального поста безопасности, расположенного здесь же, возле жилого комплекса. Вообще, этот шедевр инженерно-конструкторской мысли, что кроется под скупым названием "станция "Форпост", включает в себя 6 "районов": жилой, к которому присоединены "аппендиксы" космопорта, командного центра службы безопасности и расположенной под землей биосферной установки; Альфа-комплекс; завод по производству плазменного топлива; комплекс связи; завод переработки отходов; Дельта-комплекс. Вроде, немного, но от жилого комплекса до Дельта-комплекса около 10 миль (это по прямой). Каждый крупный сектор делится на несколько меньших: исследовательские комплексы - по тематике исследований, заводы и биосферная установка - в соответствии со схемой производственных циклов, а вот жилой блок объединяет все в себе - и квартиры, и бары, и комнаты отдыха, и лазарет. Отдельной статьей у нас тут прописаны два сектора раскопок, расположенные в шести милях на северо-восток от Дельта-комплекса, но о них позже.

Функционирование этого гигантского и чертовски сложного организма обеспечивают 820 техников, а в самих исследовательских комплексах работает дополнительно 200 инженеров. Основной контингент станции, конечно, исследователи - 2800 заносчивых, вечно погруженных в решение непонятных, но явно сра... то есть срОчно-важных общечеловеческих проблем яйцеголовых. Еще 180 человек сюда прикомандированы исключительно для вспомогательных целей - уборка, готовка пищи, медицинское обслуживание. Ну, а "последнюю тысячу" составляем мы, "сбэшники", обеспечивающие закон и порядок на станции.

Но с недавних пор у нас появились новые задачи. Об этом позднее. В самом деле, зачем портить хорошее настроение такими мыслями?

Приведя себя в порядок и надев только униформу, без бронежилета, я поколебался - стоит ли брать пистолет? С одной стороны, регламент не запрещает "выходным" разгуливать по доступным им секторам безоружными, но с другой стороны... Черт, все время эти "новые задачи" дают о себе знать!

Да, с той самой "другой стороны" лучше пушечку держать при себе. Я на этой станции прослужил уже больше года, всякого навидался, но такого повального иррационального психоза, какой начался тут три месяца назад, не видел даже на Земле. Застегнув пояс с кобурой, я зарядил свой пистолет обоймой бронебойных патронов калибра 0.305 и сунул его в кобуру. Да, это винтовочные патроны с диаметром гильзы 7.62 мм. Их применение в пистолете возможно только при условии удержания его двумя руками и принятии прочной стойки (в частности, нельзя стрелять с приседания, если только жестко не упереться коленом). Иначе можно запросто остаться с вывернутыми кистями, с фингалом от тыльной стороны затвора на лбу, да еще вдобавок отбить себе спину. Интересно, какой такой дурак на Земле додумался вооружить марсианскую службу безопасности оружием, которое даже на родной планете опасно для стреляющего?! Врать не буду, однажды мы с одним из моих друзей поспорили, можно ли применять это оружие при пониженной гравитации. Надели скафандры, вышли на поверхность Марса, мой друган попрочнее уперся ногами в сыпучий бурый грунт, доверчиво поднял пистолет и нажал на спуск... Никогда бы не подумал, что здоровеный стокилограммовый мужик может ТАК летать. Отдача сбросила его в каньон неподалеку от космопорта, при падении он здорово ударился головой и потерял сознание, так что обратно к шлюзу мне пришлось тащить его на себе. А пулю я потом случайно нашел во время экспедиции в сектор раскопок, с помощью магнитометра, в трех километрах от той точки, из которой она была выпущена. И все же у этой пушки есть один неоспоримый плюс: увидев ее в руках, снятую с предохранителя, даже безнадежно свихнувшиеся мгновенно успокаиваются. Поэтому с ней все чувствуют себя лучше, и я не исключение.

В энный раз шагая по коридорам станции, я в энный же раз поймал себя на мысли, что жизнь тут совсем не так плоха, как иногда кажется. Приличная зарплата, ежеквартальные премии, гибкий график дежурств, развлекательный комплекс... Единственное, чего здесь не хватает всем поголовно - это хорошего перепиха без обязательств. Марс-марсом, а хочется. Но девчонки (лаборантки и медсестрички) здесь куда более принципиальные и привередливые, чем на Земле. Может, от того, что на 4500 голодных мужиков здесь всего 500 девчонок? Сколько служу здесь, а ни разу не слышал, чтобы хоть кому-то посчастливилось затащить местных умниц в постель. Что касается меня, я бы не прочь покувыркаться с недавно прибывшей сюда испытательницей оружия - оружейным аналитиком ОАК Терезой Чезар. Хоть она и имеет более высокий ранг, чем я, но она на год младше меня, а хороша - уфф! (+чмок; остальное непечатно). Эти сволочи из Совета директоров ОАК, наверно, специально прислали сюда эту красотку, чтобы расширить горизонт фантазий у местных ученых и военных самцов (включая и меня, естественно).

Что делать Службе безопасности на этой, вроде бы, идеальной станции? Много чего. Во-первых, успокаивать самим своим присутствием. Кажется бредом? Зря. Олицетворяя собой Власть и Закон, мы в значительной степени повышаем устойчивость личности каждого невоенного обитателя станции. Во-вторых, мы выступаем в роли третейских судей в регулярно возникающих здесь конфликтах. То есть, в перепалках. Люди остаются людьми даже на высокотехнологичной марсианской станции - напиваются, ругаются, иногда дело доходит и до рукопашной, в которой всегда побеждаем мы (вот странно, да?). Чаще нам приходится на собственном горбу относить перепивших обитателей к дверям их квартир, но я не в претензии - пусть уж так, чем когда они мутузят друга друга. Ведь их наняли именно из-за их мозгов, которые они друг другу норовят отбить! Ну и, в-третьих, иногда даже с высоконадежной техникой происходят неприятности, влекущие за собой возникновение угрозы жизням обитателей станции. К примеру, на пульте управления биосферной установкой есть две расположенных рядом кнопки (вот, б.., мудрецы ее сконструировали!): одна выключает всю установку целиком, вторая переводит установку в форсированный режим работы. Если нажать одну из них, задев попутно вторую, процессор управления установкой не поймет команды и примется отключать системы одну за другой, одновременно переводя еще включенные в форсированный режим работы. Беда в том, что биосферная установка - очень тонкий механизм, если хоть одна система не работает, может произойти мощный выброс кислорода, который при малейшем искрении в каком-нибудь контакте или реле вызовет гигантский пожар. Что и произошло однажды, когда пьяный технарь нажал одновременно на обе эти кнопки. Тогда сгорели заживо все восемь обслуживающих установку техников, шестеро ученых получили ожоги, когда пожар распространился в один из блоков жилого сектора. Пожар мы все же погасили, станцию отремонтировали, вместо запеченных яйцеголовых нам с Земли прислали свеженьких, вместе с новой биосферной установкой и с обслуживающим ее персоналом. Нам тогда пришлось приостановить всю научную деятельность на станции, дабы сократить потребление ставшего дефицитным кислорода, а также ввести жесткое слежение за выполнением мер по выживанию. Когда уровень углекислого газа в жилом секторе поднялся до опасного уровня, мы расселили обитателей станции по всем ее секторам - и все же дожили до завершения монтажа новой биосферной установки.

С недавних пор в Дельте регулярно объявляют набор добровольцев для каких-то чертовски опасных экспериментов. Платят здорово, многие идут только ради денег. Вот только возвращаются эти добровольцы почему-то погрустневшими. Даже вдрызг пьяные, они ни разу и ни единым словом не обмолвились о том, что за эксперименты на них ставили. А последние две недели ряды добровольцев, возвращающихся из Дельты, стали заметно редеть. Я, как офицер СБ, каждую неделю изучаю статистику смертности на станции, и меня поразил тот факт, что теперь из каждых семи добровольцев возвращаются только двое (а ведь раньше возвращались обычно ВСЕ, реже потери составляли одного-двух человек). Что-то не то творится в этом "храме науки" - ведь теперь тела убитых отправляют не в пластиковых мешках в морг, но в запечатанных непрозрачных контейнерах прямиком в генетические лаборатории. Впрочем, командование СБ, наверняка, в курсе происходящего, а мы из простых, мелкопоместных...

Как я уже упоминал выше, каждый обитатель станции имеет строго ограниченный доступ в ее промышленные и научные сектора - только в соответствии с рангом и спектром выполняемых задач. Тех, кто имеет доступ во все сектора без исключения, единицы - это командующий Службой безопасности полковник Келли и собрание "рыцарей Круглого стола", то бишь старшие исследователи, возглавляющие работу секторов Альфа- и Дельта-комплексов. Мой уровень доступа - только первый сектор Дельты, я, так сказать, один из привратников. Но даже в моем секторе я не имею доступа в зал управления Дельта-комплексом и не имею права выходить в "аппендикс" архива данных. Задача моего взвода - патрулирование двух входов в Дельту: через магистральный коридор и через станцию монорельса. Вообще, эта система разграничения доступа всех поначалу удивляла и раздражала, но теперь все к ней привыкли и даже зауважали: именно благодаря этой системе особо любопытные остаются в своих секторах, не мешая процессу познания неведомого и обслуживания техники. Русские ученые и технари - а их тут немало - с национальной смекалкой и любопытством попытались провернуть такой трюк: имея доступ к монорельсу, они попробовали высадиться на станции сектора, в который не имели доступа. Чудес не произошло: система блокировки пропустила имеющих доступ и показала незваным гостям фигу на экранчике биометрического сканера. А того технаря (русского, естественно), который однажды умудрился проскользнуть в закрытый для него сектор вместе с тем, у кого доступ в этот сектор был, потом отловили наши парни и вежливым пинком под зад выставили из закрытой зоны, занеся запись об этом инциденте в его личное дело.

Станция насчитывает 16 шлюзов: 3 вертикальных в космопорту для приема и отправки космических кораблей, 9 горизонтальных для монорельса и грузового поезда в секторах раскопок, 2 горизонтальных для пешеходов и 2 горизонтальных для автомобильного транспорта (а такой у нас тоже имеется). Шлюзы космпорта напоминают ракетные шахты, накрываемые сверху тремя мощными герметичными створками из железобетона. Их диаметр таков, что они могут принять практически любой из существующих на сегодняшний день кораблей. Шлюзы монорельса - это переходные отсеки, через которые поезд выходит на поверхность Марса и возвращается на станцию. Несмотря на размеры "Форпоста", столь громоздкую систему, как монорельс, было решено, где только возможно, вынести за пределы станции, чтобы сэкономить занимаемый системой полезный объем станции. Это и потребовало создания шлюзов, но они тоже были вынесены за пределы станции, поэтому никаких проблем они нам не создали. Пешеходные шлюзы поначалу использовались для коротких прогулок по Марсу, но, по мере разрастания станции, превратились в атавизм. Теперь они соединяют некоторые сектора станции, но ими обычно никто не пользуется. А вот шлюзы для автомобильного транспорта используются достаточно интенсивно. У нас тут есть восемь "толстозадых" - высоких, неуклюжих грузопассажирских электрических марсоходов, способных перевозить до 10 тонн грузов. Основная их задача - транспортировка контейнеров с грузами в и из космопорта. Иногда они используются и для дальних экспедиций, благодаря широкому спектру устанавливаемого оборудования они отлично справляются с задачами разведки и картографирования. Благодаря своему весу (в основном, из-за брони), "толстозадые" хорошо держат шквальные порывы ветра в знаменитых марсианских бурях. Они могут перевозить до 8 пассажиров и имеют собственный шлюз по правому борту для желающих прогуляться по Марсу на своих двоих. Их продуманная и надежная конструкция сыграла решающую роль в создании и расширении "Форпоста" до нынешних его размеров.

Что ж, собственно, это пока все, что можно сказать о станции.

Часть 2. БЫТ.

Десятью минутами позже.

Привычно шагая по широким, высоким коридорам жилого сектора в направлении ближайшего бара-кафетерия в надежде позавтракать без эксцессов, я с профессионально-вежливой улыбкой машинально кивал на приветствия знакомых. Знакомых у меня на этой станции пруд пруди, а вот друзей - как говорят русские - "раз-два и обчелся". Так вот, одна из моих привычек - здороваться вслух только с друзьями. Кстати, один из них должен быть где-то неподалеку - мы часто вместе завтракаем, и, как правило, в одном и том же кафетерии под названием "Алабама". Вообще, у нас тут все кафетерии носят названия каких-либо мест на Земле - тут можно позавтракать в "Лондоне", перехватить чего-ниубдь на ланч в "Хабаровске", пообедать вообще в "Палембанге", а поужинать в "Кэйп Коде". Кому пришла идея так называть кафетерии - не знаю, но ее нельзя назвать ни глупой, ни удачной.

Мой путь пролегал мимо приемного пункта лазарета, и как раз в тот момент, когда я поравнялся с его прозрачными бронированными дверями, какой-то незнакомый мне парень в армейских штанах и черной футболке, до того смирно лежавший на столе перед доктором, вдруг в приступе бешенства соскочил со стола и ринулся к двери. Система безопасности мгновенно отреагировала, отключив датчики движения, на сигнал которых здесь завязаны сервоприводы всех дверей, и бронированная дверь не отъехала перед приближающимся к ней амбалом. Несмотря на вытаращенные глаза, парень явно был в отключке: даже слепой бы заметил предупреждающий о блокировке двери красный цвет дисплея биосканера. Я остановился, наблюдая за происходящим, и солдат не разочаровал меня: на полной скорости он врезался правым плечом в прозрачный пластик правой створки. Хруст сломавшейся ключицы перемешался с треском разрываемой осколком кости футболки на правом плече и глухим звуком столкновения тела с монолитной твердой поверхностью, бронированный пластик двери покрылся сетью трещин и брызгами крови, но с честью выдержал удар разогнавшейся восьмидесятикилограммовой безмозглой тушки. Схватившись за сломанное плечо, парень снова вернулся в реальность и тут же отключился от боли. Врач и медсестра подбежали к несчастному пациенту и поволокли его обратно к столу, а я вздохнул и продолжил движение к кафетерию, хотя от зрелища торчащего из кровавого месива развороченных мышц ослепительно-белого осколка кости мой аппетит начал уменьшаться.

Последние несколько недель у нас ни один день не обходился без подобных инцидентов. Чаще травмы, получаемые в подобных попытках суицида, были куда серьезнее - люди не только ломали себе кости, но и разбивали головы, получали смещения позвонков и сотрясния мозга, ушибы и кровоизлияния во внутренних органах. Это был самый настоящий суицидальный психоз, мать его, причем, в заразной форме, а в отчетах, отправляемых на Землю, эти инциденты вежливо именовались "несчастными случаями" и "производственным травматизмом". Поначалу эти случаи происходили только с яйцеголовыми, причем, среднего звена - рядовыми исследователями из Дельты. Затем психоз перекинулся на лаборантов и обслуживающий персонал Дельты - технарей, уборщиков. Один из моих друзей, работающий во втором секторе Дельты, рассказывал, как его группа однажды через всю станцию гналась за сбежавшей со своего рабочего места в приступе безумия лаборанткой, но поймать ее так и не успели - девчонка через один из шлюзов выскочила на поверхность Марса без скафандра в тень станции и за несколько секунд превратилась в кусок льда, успев перед этим оглохнуть и лишиться глаз из-за перепада давлений. Анекдот о ледышке с дыркой воплотился в реальность, сменив статус со скабрезного на черный.

Как правило, главной причиной приступов сумасшествия все пережившие эти приступы называли некий потусторонний шум, подстерегающий их в полутемных закутках, куда они всегда заглядывали в одиночку. Может и так, мне, к примеру, тоже всегда становится не по себе, когда я оказываюсь один в подобной ситуации, но все же обычная подсознательная боязнь темноты, которую можно перебороть, никак не увязывалась с истерикой и попытками членовредительства. Над моей головой мигнула встроенная в потолок лампа, вырвав меня из грустных размышлений, и я, задрав голову и задумчиво посмотрев на лампу, схватил за шиворот проходящего мимо технаря и молча, без упреков, показал ему на неисправную лампу. Техник тоже вывалился из своих размышлений, так же молча кивнул, вздохнул и поплелся к подсобке за лестницей.

"Внимание, доктор Бренеш, пожалуйста, свяжитесь с командным центром Службы безопасности! Спасибо.", - прозвучал с потолка вежливый женский голос интеркома, который мы тут все ласково называли Мамой.

Как и все компьютерное, Мама не имела живого оригинала, тембр ее голоса был подобран таким образом, чтобы максимально привлечь внимание как мужчин, так и женщин, но при этом даже на высокой громкости не создавать неприятных слуховых ощущений. Главной задачей ее сервера являлась передача адресных срочных сообщений и сообщений, касающихся вопросов безопасности. Все остальные сообщения рассылались обычным почтовым сервером непосредственно в электронных помощников - милого дизайна интерактивные экран-планшеты, содержащие всю жизненно важную для хозяина информацию, включая уровень доступа в разные сектора станции. Как раз в этот момент мой планшет, упакованный в противоударный чехол и засунутый в карман рубашки, тоненьким звоночком оповестил меня о том, что пришло сообщение. Вздохнув, я остановился, достал планшет из кармана, стянул с него чехол и щелкнул ногтем по строке "Входящая почта". В столбце имеющихся в данном каталоге писем названия уже прочитанных сообщений выделялись тускло-серым цветом, в то время как названия непрочитанных сообщений всегда подчеркивалиь ярко-белым цветом на темно-сером фоне. Вот и сейчас мне в глаза сразу бросилась белая строка: "Командный центр. Код 7". Код 7? Потерялся кто-то? Хм, интересно...

"0079954
Сообщение:
Джейсон Ишии, исследователь из Дельта-4, личный номер ПА15970, второй день не выходит на работу.
Установить с ним связь не удается.
Просьба всем свободным от вахты офицерам из комплекса Дельта связаться с командным центром для получения инструкций."

Во, б..., удружили! Ну что за свинство - у людей выходной, а их в такое дерьмо пытаются затащить! Я со злостью сунул ЭП обратно в чехол, чехол - в карман, и размашистым шагом направился к ближайшей стойке информатория, через которую можно было связаться и с командным центром. Хотя от моего нынешнего положения до центра было недалеко, идти туда было выше моих сил. Свернув в таком настроении за угол, я на всех парах врезался как раз в того, с кем надеялся позавтракать - своего давнего друга, сержанта Тайрона Дисса. Впечатление получилось такое, будто я врезался в железобетонную стену; от неожиданности могучий темнокожий гигант выронил ЭП и, проявив несвойственную ему ловкость, подхватил хрупкую вещицу буквально в полуметре от жесткого пола.

- Джерри, ты бы хоть гудок давал, прежде, чем повернуть! - улыбнулся он.

- Доброе утро, - поприветствовал я его. - Хотя, какое, к черту, доброе? Ты получил новость о пропавшем ученом?

- Еще нет, - немного удивленно ответил Дисс. - Я пока что направляюсь за сбежавшим врачом.

Дисс возглавляет одну из патрульных команд здесь, в жилом секторе. Неофициально его называют Вышибателем за могучие бицепсы и способность обычным дружеским похлопыванием по плечу сломать человеку ключцу и простым шлепком по макушке выбить этому человеку позвоночник через задницу. Обычно одного его появления достаточно для прекращения любого мордобоя, но всюду он успеть, конечно, не может. Там, на Земле, служа в моей команде, он обычно носил на себе весь крупнокалиберный артиллерийский арсенал спецназа - базуки, стингеры, пулеметы 50-го калибра, порой в нагрузку закидывал поверх всего этого раненого товарища. Да, с силой у него проблем не было никогда, а вот в ловкости, реакции и интеллекте он заметно уступал большинству спецназовцев.

Так, а что это за история со сбежавшим врачом? Собственно, ничего нового в самом факте побега нет, просто врачей последнее время стало не хватать. Обычно измотанные постоянным нервным напряжением люди всеми правдами и неправдами пробирались в космопорт незадолго до прибытия очередного корабля с Земли - и с облегчением покидали "Форпост". Если только им удавалось дождаться корабля незамеченными.

- Что за врач? - поинтересовался я.

- Что? - не отрываясь от прочтения пришедшего сообщения из командного центра, переспросил верзила. - А, доктор Майкл Кейсон, психотерапевт. Кажется, у него от общения с пациентами тоже покосило крышу. Ага, Джейсон Ишии из Дельты... Это не ко мне, я всего лишь обитатель Марс-сити. - Тайрон перевел взгляд на меня. - Сочувствую. Ты уже завтракал?

- Как раз собирался. Позавтракаешь со мной?

- Давай сначала этого доктора найдем. Не думаю, что это займет много времени.

Я вздохнул. Кажется, прекрасно начавшийся день начал понемногу портиться, но, с другой стороны, расследовать пропажу яйцеголового в законный выходной... Хренушки, пусть другие этим занимаются, а я лучше пообщаюсь с Тайроном. Да и пожрать что-то захотелось от всех этих расстройств, так что будет лучше для этого доктора не играть с нами в прятки.

DOOM. Части 5 и 6.

Часть 5. КАТАСТРОФА.

Марс, исследовательская станция "Форпост", 09.15.

Путешествие по подземельям Марс-сити, как это часто бывает в первый раз, мне совершенно не запомнилось, вернее, запомнилось в виде разрозненных фрагментов: какие-то полутемные переходы, полностью темные тупики, слабо освещенные двери, деловито работающие механизмы... Единственное, что я запомнил надолго, так это слаженность работающей техники.

Как и говорил нервный технарь, наше путешествие закончилось именно у "ТАМ УЗНАЕШЬ" – то есть у охраняемого шлюзового отсека. Поднявшийся нам навстречу из-за стола морпех с некоторым любопытством посмотрел на меня, затем перевел взгляд на верзилу и с сомнением осторожно сказал:

– Тай, не обижайся, но скафандров твоего размера не делают.

Собственно, именно по этой дурацкой причине я и топал по подземельям в одиночку, почти наугад, пока не наткнулся на искомое, а именно: табличку "Комм. центр" возле двери в каком-то закутке. "Е-мое, ну кто ж так строит?!", уже в который раз с тоской подумал я. Ведь и в самом деле, во всех этих полутемных коридорах, поворотах и закоулках даже новичок смог бы уложить не меньше сотни противников. Но дело важнее эмоций – раз нашел этот чертов центр связи, наверно, и яйцеголовый здесь где-то неподалеку. Скорее для собственного успокоения, нежели для дела, я расстегнул кобуру и вытащил пистолет, но даже не стал снимать оружие с предохранителя и шагнул к двери. Дверь послушно отъехала передо мной вбок, открыв согнувшуюся над консолью главного пульта низенькую фигурку в классическом лабораторном халате. Услышав шелест открывающейся двери, ученый испуганно выпрямился и отшатнулся от меня. Его глаза у узкоазиатских щелочках заметались, как бешеные, то ли от испуга, то ли от приступа без
умия, но страх сдавил ему горло, и он лишь издал какой-то непонятный булькающий звук.

Имя на нашивке поверх нагрудного кармана халата подсказало мне, что этот азиат и есть пропавший чудик, а остальное после выяснения сего факта для меня уже не имело значения. Поэтому я немного расслабился и опустил ствол вниз, чтобы успокоить яйцеголового. Однако, похоже, его напугал совсем не мой пистолет, и даже не то, что я пришел вытащить его отсюда. Пятясь назад, он выставил перед собой руки, словно пытаясь остановить меня, и забормотал:

– Стой!.. Я... Д-дай мне отправить сигнал! Я... Я должен сообщить на Землю!!!

Хмм... Это уже совсем интересно. Я вздохнул, и ученый уловил мое внимание, поэтому забормотал дальше, с трудом справляясь с дрожащей от какого-то невероятно сильного испуга челюстью:

– Ты даже... не знаешь, что я видел! Дьявол... он реален... Я знаю это, потому что сам проектировал клетки для этих тварей... Его послушных гончих псов!!! О, нет! – вдруг вскрикнул ученый, глядя на большой настенный экран. – Я опоздал!!!

Я мельком глянул туда же и остолбенел. На экране, судя по надписям внизу транслируемой картинки, был четвертый сектор Дельты – самый дьявольский сектор, если верить слухам, от одного его названия многие работающие вне Дельты медленно бледнели и на нетвердых ногах уплывали в свои конурки, гордо именуемые рабочими местами или квартирами. И источник демонизма и безумия, который я, несмотря на собственное научное невежество, все же сумел опознать: телепортатор, но какой-то необычной конструкции. Телепортатор засветился. Продолжая смотреть на бесплатное шоу, я снова машинально поднял оружие и принял позу "Йа здесь закон!". Секундой позже шутливый настрой окончательно покинул меня: где-то далеко ухнул мощный взрыв, ударная волная от которого запросто прошлась по всей станции, а картинка на экране вздрогнула. "Что за?!..", успел подумать я, после чего из телепортатора на экране вдруг повалили стеной какие-то нереальные летающие огненно-прозрачные черепки. Тут же из могучих динамиков, развешанных на стенах, зазвучал хорошо знакомый мне звук автоматической стрельбы, затем экран подернулся рябью помех. Система связи мгновенно перенаправила сигнал на другую видеокамеру, и мы с ученым успели увидеть, как какой-то морпех с безумным взглядом старательно откручивает голову у еще дергающегося в конвульсиях коллеги, после чего экран снова подернулся рябью помех. Внезапно ожила моя рация, сразу же раскалившись от воплей, приказов, стрельбы и визгов неясного происхождения, и я даже вздрогнул от неожиданности.

– Что за черт?! – буркнул я и перевел взгляд на растерянно оглядывающегося ученого.

Неожиданно прямо в воздухе позади и над ним вспыхнуло какое-то сияние, и из него вылетел точь-в-точь такой же черепок, что мы только что видели на экране. Черепок даже не стал раздумывать, сразу же пролетел сквозь вскрикнувшего ученого и ударился мне в грудь. Мои глаза чуть было не вывалились из глазниц от пронзившей меня боли, я ощутил поднимающуюся рвоту и поспешно сорвал шлем, блеванув себе под ноги. Не успел я очухаться от такой напасти, как тут же полетел на пол от могучего удара в скулу. "Бл..!!!", пронеслось у меня в голове. "Снимешь шлем – получишь в морду, не снимешь – утонешь в собственной блевотине!". Ноги у меня подкосились от непонятной слабости, но я все же посмотрел в лицо треснувшему меня яйцеголовому. Его безумный взгляд, стильно дополненный утробным рычанием, помог мне принять решение – я двумя ослабевшими руками поднял пистолет и нажал на курок. Затвор вырвавшегося из рук пистолета тут же въехал мне в лоб, рукоять – в нос, зато пуля влепила уроду в шею, порвав трахею и перебив позвоночник. От удара я на пару секунд потерял ориентацию и окончательно упал, не понимая, где я и что происходит. Кажется, меня снова стошнило... Кажется – потому что все мои чувства после встречи с черепком сошли с ума.

Глаза уверяли меня, что я лежу на боку перед лужей собственной блевотины. Чувство равновесия говорило мне, что я стою на голове, причем, вполне устойчиво, хотя сроду никогда не делал такого упражнения. Нос после встречи с рукоятью пистолета подозрительно молчал, игнорируя запахи рвоты и выстрела. Уши фиксировали доносящиеся из передатчика ор и стрельбу, но эти звуки не доходили до отупевшего сознания. Кожей рук я ощущал тепло окружающего меня воздуха, но меня трясло в ознобе. Я точно помнил, что блевал, но вкуса блевотины не ощущал, а сам язык вдруг по непонятной причине превратился в самостоятельный отросток, шевелящийся у меня во рту без моего на то повеления.

Не знаю, сколько прошло времени, пока я так валялся – может, минуту, может, час. Во всяком случае, когда я снова начал более-менее адекватно воспринимать происходящее, то сообразил, что ор и стрельба все еще доносятся из моего передатчика, а, значит, наши парни продолжат знакомить неизвестного врага с еще неизвестной ему, зато хорошо известной на обеих планетах мощной русской Kuzka's mother. Ощущал я себя сносно, но как-то уж очень необычно. Прежде всего, я был мокрым от пота с ног до головы, будто меня натурально окатили водой из шланга. Затем я услышал бурчание в пустом животе и ощутил жестокий голод. Причем, как я сообразил секундой позже, мои гастрономические вкусы претерпели кардинальное изменение, так как я голодным взглядом скользил по валяющемуся возле пульта трупу яйцеголового, ощущая сильное – до сосания под ложечкой – желание откусить кусок от него.

– Что за?.. – пробормотал я и тут же ощутил кислый вкус рвоты во рту, отчего меня снова замутило, но на этот раз не вырвало.

Кое-как совладав с желанием попробовать человечины и еще не вполне договорившись со своим телом, я попытался подняться и сделал новое открытие: мой бронежилет, обычно подгоняемый под фигуру носящего, стал мне тесен, не давая мне нормально дышать и двигаться. Соображалка у меня пока что пребывала в отключке, так что я решил проигнорировать эту проблему и все-таки поднялся, пошатываясь и обводя взглядом полутемный зал старого центра связи.

– Всем внимание! – вдруг сквозь стрельбу и ор рявкнула рация голосом полковника Келли, и я даже дернулся от знакомого рыка. – Отступить и перегруппироваться у командного центра!

П-пе-пере-перегруп-пи-пи-пироваться... Фу, ну что за слово подсунули больному человеку, одни факинговые согласные! Ладно, надо начинать соображать, а то что-то совсем хреново быть дубом. Я поднял шлем и надел его, после чего направился к той двери, через которую вошел в это помещение. Внезапно та отъехала в сторону, не дождавшись моего приближения, и на пороге возник морпех с пистолетом, но без шлема. Я только успел раскрыть рот, как удар тяжелой пули мне в грудь под грохот выстрела сбил меня с ног. Брякнувшись кулем на убитого мной ученого, я поначалу даже не сообразил, какого хрена в меня палит собрат по оружию. И без того тесный бронежилет после удара пули немного сплющился, погасив собой энергию тяжелого и особо шустрого куска металла, и дышать стало еще труднее. Зато, наконец, мысли после этого полета прояснились, включился боевой автоматизм. Ожидающий моей реакции урод даже не успел испугаться, как его мозги уже живописно раскрасили стену позади него. Глаза его после смерти остались открытыми, и в его взгляде, поднявшись, я увидел такое же безумие, что и во взгляде давшего мне по морде ученого.

Без балды, я не мудрозадый яйцеголовый, но два и два даже мне сложить нетрудно. Ученый сошел с ума после встречи с черепком, очевидно, этот солдат тоже повстречался с черепком – ведь их высыпало из телепортатора немало. Но ведь и я тоже поимел честь войти с черепком в контакт, только у меня, вроде, приступа безумия нет, если не считать умеренного желания укусить кого-нибудь, желательно, еще живого и сочного... Так, стоп, я пока еще этот, как его? – Хомо, мать его, Сапиенс. Спокойнее, никого не кусать и даже не думать об этом, глядишь, через часок-другой уже смогу пожрать обычную марсианскую хлореллу. Но все же, до чего приятно было бы куснуть кого-нибудь... Так, это уже серьезно! Что за хренотень творится на станции и со мной?! Живое мясцо... Бл..! Я и раньше получал по морде, в том числе, и затворами испытываемых образцов оружия, но до такого идиотизма обычно дело не доходило. Или... это от черепка? Кого-то он зомбирует, кого-то превращает в животных?! И я должен теперь стать питающимся человечиной ублюдком?! Ну ни хрена себе!! Что же теперь делать?

Да, иметь дело с террористами, партизанами и наркобаронами куда проще, чем с наукой. Там, по крайней мере, точно знаешь, кто во всем виноват и как все исправить. А здесь??? Кх-кх, этот бронежилет меня уже достал своим сдавливанием. Или... это я становлюсь крупнее? Нет, вроде, я такой же. Тогда почему так жмет эта чертова броня?! Ладно, хрен с ней, лучше уж пусть так, чем совсем без защиты.

Покинуть негостеприимный старый центр связи мне труда не составило, пришлось пристрелить только одного ошизевшего после контакта с черепком технаря. А вот путешествие назад в станцию через поверхность Марса чуть было не закончилось трагедией: когда я уже вошел в шлюз станции, его внутренние двери оказались заблокированными. Затем их со стоном приоткрыл тот самый морпех, который извинялся перед Тайроном по поводу скафандров, затем этого морпеха с утробным – и явно счастливым – урчанием оттащил от двери зомбарь-яйцеголовый, а секундой позже, избавляясь от скафандра, я услышал из-за дверей хруст ломаемых костей.

Затем в лифт прямо сквозь приоткрытую дверь влетел еще один черепок. Он ткнулся мне в грудь, но на этот раз за его пролетом сквозь меня ничего не последовало – очевидно, теперь его сила не сработала. Или что там у него?.. В любом случае, этот контакт, закончившийся ничем, приободрил меня. Поднатужившись, я распахнул дверцы лифта, достал пистолет и одним выстрелом прострелил задницу озомбаревшему ученому, уже приступившему к закусыванию открывшим мне дверь морпехом. Яйцеголовый обиделся (хотя, с другой стороны, на что ему в таком состоянии задница?) и, поднявшись, ломанулся на меня молодецким тараном. Вторая пуля из моего пистолета, выпущенная почти в упор ему в лоб, оставила от его дурной башки только лицо с продырявленным лбом, все остальное разбросав по полу и стенам позади него. Почему морпех не смог совладать с обычным невооруженным ублюдком, долго гадать мне не пришлось – в его боку зияла здоровенная рваная рана, явно не от осколка или пули. Причем, броня в том месте тоже была разорвана и располосована, словно когтями. Интересно... И зловеще.

Держа пистолет наготове и мимолетно подумав, что неплохо бы разжиться оружием потяжелее и скорострельнее, я осторожно вышел в коридор. Стоило мне представить свой извилистый и темный путь сюда, как от мысли о наполняющих закутки и тупики озомбаревших технарей и медноголовых мне стало не по себе. В своей броне я не сомневался, но все же служить ходячей мишенью было как-то уж не по-спецназовски. В довершение ко всему, путь, которым я добрался до старого коммуникационного центра, оказался перекрыт заблокированной и перекошенной дверью. Стоило мне в новом приступе грусти подойти к двери, как из-за нее вдруг раздался уже слышанный в рации визг, от которого у меня зашевелились на затылке волосы, а секундой позже бронированный пластик вдруг прогнулся под глухой звук удара. Отпрыгнув от греха подальше, я недоуменно воззрился на вмятину. Двери на "Форпосте" рассчитаны на давление в эпицентре приличной мощности взрыва – от одной до двух тонн в тротиловом эквиваленте – так кто же нанес удар, оставивший вмятину?! Мне почему-то совсем не хотелось выяснять это, поэтому я просто развернулся и пошел искать альтернативный путь, в надежде, что все дороги в этом чертовом лабиринте все же сойдутся в одну, ведущую к выходу.

Альтернативный путь, на котором мне встретилось не меньше десятка зомби, из которых четверо оказались морпехами, быстро вогнал меня в уныние – пистолетные пули расходовались на цели в темноте, что называется, со свистом. Проблема с боеприпасами усугублялась проблемой голода и приступами сумасшествия, когда я ни с того, ни с сего начинал стрелять куда ни попадя. "Чертова безнадега!", с тоской подумал я в один из периодов спокойствия. Но тут удача все же перестала улыбаться мне задом и повернулась ко мне своей лучезарной рожей: после очередного боя с озомбаревшими коллегами я обнаружил неплохо освещенный коридорчик, на полках стоящего в котором стеллажа лежал кем-то забытый дробовичок с тремя коробками патронов. Этот дробовик часто критиковался из-за его неэффективности на больших дальностях, но в коридорах "Форпоста" больших дальностей не было в принципе. Находка здорово подкрепила мой упавший дух. Постоянно вздрагивая и оглядываясь, я судорожными движениями поспешно зарядил дробовик, дослал патрон в патронник, после чего с облегчением вздохнул и шагнул к двери, ведущей в следующий отсек. Дверь привычно отъехала в сторону, я шагнул в задымленный коридор, ощущая жар от вырывающегося из прорванной в дальнем его конце трубы пламени, вздохнул и повернул в противоположную от огня сторону. В этот момент за моей спиной раздался знакомый короткий взвизг, затем цоканье когтей по металлу. Я обернулся и, наконец, увидел того, кто производил этот звук и распорол бок охраннику шлюза.

Это был самый настоящий черт, только без рогов. Серая шкура, три ряда глаз, длинные когти, больше похожие на стилеты, и нехилый рост – расстояние от макушки беса до расположенного на трехметровой высоте потолка было очень небольшим. Тысячеградусный жар пламени за его спиной, очевидно, не причинял черту неудобства. Тварь издала атакующий визг, отвела правую лапу назад, и я увидел, как в лапе появилось оранжевое свечение. "Что за ...???", успел подумать я. В следующее мгновение боевой автоматизм, послав нах отупевший от обилия впечатлений мозг, поднял мои руки и всадил пригоршню дроби прямо в грудь беса. Мощный удар кучи металла отшвырнул тварь прямо в лужу ее собственной темной крови. Бес издал прощальный визг и вдруг вспыхнул ярко-синим пламенем, прямо у меня на глазах превращаясь в золу. Вообще-то, я человек неверующий, но такое явление и последовавшее за ним самосожжение, дополненные прошедшим сквозь фильтры шлема сернистым газом, уж очень смахивали на религиозную чертовщину. Не зная, что и думать, я стесненно вздохнул и передернул плечами. В конце концов, какое значение имеет происхождение этого беса, если его можно уложить одним зарядом из дробовичка? Но его вид, и это оранжевое свечение в его лапе... Интересно, значит, об этих тварях шептались по углам перепуганные технари из Дельты? Черт бы побрал все эти научные загадки! Ладно, коль скоро у меня есть неплохая огневая мощь, надо выполнить приказ – добраться до командного центра. А потом? Там видно будет.

Часть 6. КАТАСТРОФА (продолжение).

После встречи с бесом настроение у меня, с одной стороны, улучшилось, но, с другой стороны, мне стало не по себе – если такая чертовщина бегает по закоулкам Подземелья, кто же тогда орудует в Дельте?! Эти мысли не мешали мне отстреливать озомбаревший персонал, но все же заметно отвлекали мое внимание. Поэтому, когда из-за очередной двери на меня вдруг врастопырку сиганул серый бес, я попросту не успел среагировать и вмиг очутился на полу, придавленный серой тушей. Издав победный визг, черт принялся рвать своими – именно чертовски – острыми когтями мою броню, словно та была не супередренымкевларом, а обычным плотным картоном. Я успел разглядеть десять излучающих бешенство глаз, расположенных в три ряда, редкие, но острые зубы в воняющей гнилью пасти. Перед глазами промелькнуло зрелище разорванного бока морпеха у шлюза и я успел только подумать: "Хана!", как вдруг раздался глухой треск, и десятиглазая морда под хруст сломанного позвоночника опрокинулась на правое плечо. На левой щеке беса остался знакомый мне по боевым операциям на Земле характерный отпечаток четырех сведенных в кулак пальцев и, кое-как стряхнув с себя тяжелую тушу, я с улыбкой поднялся, глядя на потирающего свою кувалду Тайрона Дисса.

Однако наши приветственные улыбки плавно перетекли в гримасы голода и желание попробовать друг друга. Конечно, тягаться с Диссом в трехметровой зоне может разве что слон, но с другой стороны... Неизвестно, чем бы закончилось это голодное рассматривание друг друга, если бы рассудок все же не взял наши урчащие пустыми желудками тела за шиворот и привел их в чувство.

– Что за хрень??? – недовольно буркнул Дисс. – Что с нами происходит, а, Джереми?

– Если б я знал... – задумчиво протянул я, разглядывая поверженного беса. – Несомненно одно: это все из-за черепков. Стоит им пролететь сквозь человека, как тот превращается в урода, жрущего плоть.

– Так вот как у всех проснулся этот ЗВЕРСКИЙ аппетит! – дошло до Вышибателя. – А я-то все недоумевал, чего это вдруг все с ума посходили.

Я вздохнул и кивнул.

– Ладно, Тай, если обещаешь не пытаться укусить меня, тогда можешь идти со мной.

– Да я и не стану тебя кусать. Будто тут мало другого мяса...

Глаза Дисса полезли на лоб от собственных слов, я лишь снова вздохнул, поскольку меня посетила та же мысль. Затем я перевел взгляд на все еще лежащего со свернутой головой беса. Интересно, почему он не сгорел? Или их непременно нужно пристрелить? Помимо голода я вдруг ощутил академический интерес и, вытащив из кобуры пистолет, всадил пулю в лоб беса чуть выше верхнего ряда глаз. Дисс вопросительно посмотрел на меня, не понимая смысла моих действий, а черт вдруг вспыхнул синим пламенем и прямо у нас на глазах превратился в горку тлеющего пепла, оставив на металлопластике пола жирный выжженный контур своего тела.

– Мило, мать его! – пробурчал Дисс. – И что дальше?

– А дальше – мы идем в командный центр, – спокойно ответил я. – В конце концов, какая разница, как эти черти выглядят, если их можно убить из дробовика или даже твоим кулаком?

– Ты прав, – согласился Тайрон, пошевелив отбитыми пальцами. – Только уж больно жестковаты они. Человека бить по морде приятно, а об эту тварь я впервые в жизни отбил себе кулак.

– Ладно тебе, – усмехнулся я.

Теперь, когда мою спину прикрывал, хоть и голодный, но все же Вышибатель, я почувствовал, что все совсем не так плохо, как кажется. Посмотрим, что там на сей счет нам скажет командир...

Двадцать минут спустя.

На подходах к командному центру царил полнейший бардак. Разорванные и искрящие кабели, лопнувшие трубопроводы, вывернутые из стен облицовочные панели – все было густо залито потеками уже загустевшей крови, кое-где валялись оторванные руки и ноги, но трупов нам на пути попадалось слишком мало для столь масштабной бойни. Разумных объяснений тут быть не могло, оставалось лишь два неразумных: либо абсолютное большинство обитателей "Форпоста" превратилось в голодных зомби, либо же эти зомби пожрали всех нормальных людей. Ну, или почти всех. Практика боевых операций на Земле в районах, подвергшихся артобстрелу или ковровой бомбардировке однозначно говорила о том, что выжившие будут, и их будет немало. Вопрос лишь один: немало – это сколько от пяти тысяч? И отправлен ли сигнал бедствия на Землю?

После того, как мы пристрелили озомбаревшего неразговорчиво-дерганного технаря и спавшего охранника на КПП, наш маршрут изменился. Лифт с уже не забавным чертиком поднял нас из Подземелья в Марс-сити, но тут же выяснилось, что лестница, по которой мы спускались к лифту, обрушена. Пришлось на карачках лезть через вентиляционные трубы, на каждом их изгибе вытаскивая застревающего из-за своих медвежьих габаритов Тайрона. Но этого оказалось мало – когда пришло время вылезать, лаз для спуска оказался чрезмерно узким даже для меня. И если я с грехом пополам все же сумел воспользоваться им, то Дисс, понаблюдав за моими мучениями, просто вздохнул, поднатужился, и со страшным грохотом обрушился на пол вместе со всей секцией воздуховода, в которой он был. Грохот тут же привлек внимание нескольких озомбаревших морпехов и бывших обитателей помещения, в которое мы выбрались. Последовал короткий бой, одного яйцеголового Дисс для успокоения расшатанных путешествием по трубе нервов под треск костей переломил о колено и зашвырнул в раскуроченную вентиляцию. Из-за другого маршрута пролегал через лазарет, и там мы были атакованы врачом и белокурой нимфеткой. Тем самым врачом, который еще какой-то час назад принял у нас перепуганного бегунца, и той самой очаровашкой, которая уколола нас. Вот только от их внешности осталось очень мало, и мы узнали их только по их заляпанным кровью нашивкам: у него в нескольких местах было ободрано до костей лицо, у нее – вырвана вместе с частью глотки нижняя челюсть. От их вида нас обоих замутило, ведь не каждый день видишь такое, но справились мы с ними на раз, даже не применяя оружие: Дисс своим кулаком попросту сшиб голову доктору за спину, а я свернул медсестре шею более простым круговым движением.

На коротком пути от лазарета до командного центра нам встретился только один технарь-урод, у нас на глазах оторвавший голову раненому охраннику оружейки. Автомат, который Дисс забрал у одного из подстреленных морпехов еще в Подземелье, тут же короткой очередью выплеснул гниющие мозги из черепушки урода на пол, и мы без помех подошли ко входу в коридор, ведущий в командный центр. Дверь в него оказалась заклиненной, а вот на пульте связи диспетчерского поста горела синяя лампочка, говорящая о невостребованном сеансе видеосвязи. Переглянувшись с Диссом, я подошел к пульту и нажал кнопку включения двусторонней связи. На экране тут же возникло усталое лицо полковника Келли.

– Айкерс?! – изумился он, судя по всему, ожидая увидеть кого угодно, но только не меня. – Рад, что ты еще жив. У нас напрочь рухнула вся коммуникационная инфраструктура. Я установил мобильный командный пункт недалеко от Дельты, но мне нужна связь – с уцелевшими подразделениями и с Землей. Команда Браво сейчас выполняет задачу по взятию под контроль коммуникационного центра. Немедленно отправляйся за ними в Альфа-комплекс. Я обновлю твой уровень доступа...

– Сэр, я не один, сэр, – машинально ответил я, и Дисс сделал шаг вперед, войдя в поле зрения видеокамеры.

– Хорошо, вас двое – это даже больше, чем то, на что я рассчитывал. Вы оба сейчас получите обновление уровней доступа. Повторяю: немедленно установите контакт с командой Браво и помогите им в выполнении их боевой задачи. Это крайне важно. Вопросы есть?

– Да, сэр, – не колеблясь, ответил я. – Что это за чертовщина творится на станции?!

– Очевидно, команда Бетругера все же облажалась, – туманно ответил Келли и, во избежание новых вопросов, отключил связь.

– "Все же облажалась", – задумчиво процитировал Дисс. – Какая милая формулировка для того дерьма, в котором мы все оказались!

Я лишь вздохнул и с тоской подумал об осточертевшей хлорелле. К моему изумлению, возможность съесть любое блюдо из нее уже не вызвала у меня тошноту, как прежде, а вот желание попробовать человечинки, определенно, ослабло.

Шёпот смерти.

В то самое время, когда закончился кошмар… начался настоящий ужас…

1

Очередной пучок искр осветил на мгновение небольшое пространство вокруг себя и растворился в спёртом воздухе, уступив место мёртвой тишине и покою, воцарившимся во мраке опустевших коридоров. Паутины разноцветных обуглившихся проводов свисали из-под отвалившихся покорёженных панелей в потолке и местами доставали до холодного пола, усыпанного кусочками обгорелого металла, но при новом всплеске искр, которые освещали небольшой участок коридора, невооружённым глазом можно было заметить красноватые бока гильз, засохшие лужи крови и даже чудом сохранившиеся обрывки из разнообразных журналов.

Небольшая группа морпехов осторожно передвигалась в узких лабиринтах мёртвого царства, пронзая душную тьму яркими лучами компактных фонариков, прикреплённых к автоматам, беззвучно передвигая ногами и переговариваясь короткими однозначными фразами через встроенную в шлем рацию. Двое из них шли впереди, освещая неизвестную им дорогу, двое сзади, спиной вперёд, прикрывая тыл от возможного нападения. Каждый из них для себя знал, что такие меры предосторожности, включая фильтрацию ненужных в эфире слов и лишних движений, только затягивали саму операцию, поскольку комплекс был абсолютно пуст, не считая разорванных в клочья человеческих тел, обглоданных рёбер, торчащих из разлагающихся трупов, и обугленных конечностей рабочего персонала, который подвергся полному истреблению неизвестным врагом. Сейчас всё было по-другому: каждую искру можно было услышать и отличить от тысяч других, каждый звук внезапно отваливающихся решёток вентиляции с потолка, каждое новое шарканье мощных ботинок при столкновении с какой-нибудь помятой крышкой от генератора, валяющейся на полу. Это лишь в очередной раз доказывало полнейший вакуум и пустоту, царящий в вымершем комплексе.

Округлые световые лучи рисовали на серых стенах воображаемые линии, по коридору медленно передвигались чёрные силуэты четырёх вооружённых людей. Им некогда было останавливаться и рассматривать все эти унылые и ужасные картины, которые нарисовали события, способные реконструироваться только в памяти человека, видевшего всё произошедшее собственными глазами. Именно таких людей они и искали. Тысячи различных видеокамер, установленных практически в каждом углу, могли бы сойти в качестве своеобразных «чёрных ящиков», но маленькие экраны задыхались от бесконечного напора хаотичных помех, содержимое некоторых из них было разбросано по полу, а искрящиеся провода свисали подобно языкам, что не давало никаких шансов на просмотр хотя бы нескольких минут из того ужаса, что случился здесь. Обнадёживал и тот, подтверждающийся с каждым новым коридором и помещением факт, что в живых не осталось никого. Это наводило на мысли о возможности самопроизвольной капитуляции противника. В этом случае ситуация усугублялась тем, что эта тайна так и останется неразгаданной.

Из-за тьмы в буквальном смысле слезились глаза, свет фонариков не в силах был «оживить» коридор полностью. Возможно, в воздухе присутствовала какая-то примесь, которая аллергически воздействовала на человека, но это могли определить лишь профессора и различные эксперты этого профиля, останки тел которых были размётаны по полу. Почти не двигая головой, первый из группы резкими движениями зрачков выхватывал из темноты определённые участки стен, пола и искрящихся панелей потолка, направляя в эти места свет и стараясь заметить хоть что-то новое, но каждый сантиметр лишь напоминал о произошедшей бойне.

Длинный коридор, наконец, закончился массивной дверью, заблокированной небольшой запотевшей панелью справа. Один из морпехов отделился от группы, и приблизился к маленькой виртуальной клавиатуре.

– Мы у входа на склад. Через три минуты входим, – прошуршал в рации голос командира. Три луча фонариков падали в даль коридора, прикрывая небезопасное положение тыла, в то время как четвёртый морпех пытался оживить мёртвую панель. Правая ладонь с нарастающей силой постукивала по небольшому блоку питания на стене и по экрану пробежались несколько помех, открыв взору человека десять бледных цифр, изредка скрывающихся в сером шуршании. Пальцы быстро забегали по клавиатуре, и на экране высветилась заветная надпись, оповещающая о разблокировании двери, которая через несколько секунд с громким шипением отъехала в сторону. Три фонарика мгновенно начали рассеивать тьму в помещении склада. Напротив входа возвышались несколько коробок, небольшие ящики, среди которых что-то зашевелилось. Свет жадно стал съедать густую тьму в этом месте, как вдруг был обнаружен первый человек, который вытянул правую ладонь вперёд, щурясь и пригибая голову от ярких лучей. Он сидел на полу, прижавшись спиной к стене и вытянув ноги, словно его организм был полностью обезвожен и он не мог принять другое положение, чтобы лечь.

– Мы внутри, здесь выживший.

Морпехи озадаченно осматривали защищающегося от света человека, облачённого в зелёный «бронепанцирь». Один из них, командир, по всей видимости, припал напротив него на колено и, сняв шлем, облегчённо вздохнул. Щурящийся человек рассматривал его с какой-то внутренней радостью, заметив несколько седых волос у него над ушами, и немного выдвинутой вперёд челюстью.

– Поздравляю, солдат, – начал он. – Ты первый, кого мы обнаружили, значит, не всё так безнадёжно. Я майор О’Брайан. Ты из охранного персонала? – Человек вдруг растерялся, взялся правой рукой за голову и медленно ею покачал, словно решал какую-то сложную математическую задачу. На самом деле перед его глазами всплывали самые невероятные и необъяснимые картины, приходящие из самых недр подсознания и затуманенной памяти, обосновать которые он не мог даже для себя. Он открыл глаза и его ослепил луч направленного в его лицо фонарика, который внезапно преобразовался в огромный пылающий и ожигающий всё тело шар, с огромной скоростью приближающийся от источника грозного и нечеловеческого рычания.

– Дэймон… Лейтенант Дэймон Купер… – слетело с пересохших губ человека. Возвышающийся неподалёку чёрный силуэт морпеха что-то быстро начал искать в своём КПК, после чего обратился к майору.

– В базе такой не числится. – Хмурое лицо О’Брайана снова повернулось к человеку, который, протерев покрасневшие глаза, сухим голосом быстро оправдался.

– Я не из постоянного персонала. Меня недавно… чёрт, – он уткнулся в стену затылком. В мозгах зазвенели выстрелы и эхо чьего-то противного смеха, отчего мышцы лица судорожно сокращались. Он не знал, сколько прошло времени с того момента, как он только попал сюда. – Я прибыл на Марс по приказу, с целью обеспечения безопасности Объединенной Космической Корпорации… Здесь произошло нечто ужасное… Я не могу сказать ничего конкретного, кроме того, что отсюда нужно убираться к чёртовой матери… – Глаза Дэймона с некоторой опаской осматривали помещение, присутствующих здесь и не известно откуда взявшихся морпехов с автоматами наперевес, всматривались в темноту, пытаясь найти хоть одну причину, которая доказала бы, что всё произошедшее не сон. Но то, что его назвали выжившим, уже говорило о чём-то ужасном, произошедшем в комплексе. Он смотрел на свои руки и не видел ни одной царапины, ни одного ожога, лишь только размытые образы и странные воспоминания проплывали перед уставшими глазами и расшатывали психику. Он старался во всём разобраться, ему нужно было время, и всеми силами Дэймон верил, что эти люди спасут его и отведут на спасательный челнок, и он, закрыв глаза, погрузится в крепкий и долгий сон, о котором так давно мечтал. Лица этих людей совсем не выражали какой-либо опаски или непонимания, было видно, что они лишь выполняют свою работу, видимо, совсем не углублённые в суть дела. Они не знали, да и не могли знать того, что довелось ему пережить, было то во сне или наяву. Майор направил свет фонарика в тёмные углы склада, обнаружив только мрачные и громоздкие ящики, окружённые всяким бесполезным хламом, параллельно задав давно интересующий его вопрос.

– Кто-нибудь ещё есть? – Но человек лишь говорил, что ничего не знает и почти ничего не помнит. – Проверь – кивнул он одному из группы. Тот взял автомат на изготовку, начиная водить подствольным фонариком из стороны в сторону, постепенно углубляясь во тьму. О’Брайан сделал для остальных членов группы какой-то жест, встал и направился к выходу. Один из морпехов помог Куперу встать, зафиксировав его руку у себя на плечах, в то время как тот бросил усталый и тоскливый взгляд на тёмное пространство склада, словно мысленно прощаясь с ним. Где-то в полнейшей тьме этого помещения бродил морпех с фонариком в надежде найти кого-либо ещё из уцелевших, но Дэймон знал, что он остался один.

– Мэйсон, когда будет свет? – Проговорил майор в рацию. «Ещё пара минут…» – прозвучал отзыв.

– Кроме вас есть ещё кто-то? – Поинтересовался Дэймон, жестом руки отказавшись от помощи морпеха, дав тем самым понять, что может идти сам. В это самое время вернулся четвёртый член группы, сказав, что на складе всё чисто. Он нажал что-то на панели, и та покрылась чёрной сеткой, снова заблокировав с шипением закрывшуюся дверь. Небольшое пространство в тесном коридоре освещалось ярким светом фонариков и чёрные тени падали на металлические рельефные стены. Дэймон не понимал, почему они не двигаются к челноку, но с терпением ожидал ответа на заданный им вопрос.

– Да, – начал майор, прикрепляя шлемофон к поясу. – Сейчас в комплексе работает ещё несколько спасательных групп. Мы самая малая из них, но и самая первая, которая обнаружила живого и даже вменяемого человека. Ты правда не знаешь, что здесь произошло? – на его лицо не падал прямой свет, поэтому половина его скрывалась в неровной тени.

Дэймон снова слегка растерялся, неловко поглядывая на всех морпехов поочерёдно. Он не видел их лиц за шлемофонами, но догадывался, что они не выражали особого интереса к произошедшему, поэтому только выполняли поставленную перед ними задачу, а что касается майора, как казалось Куперу, – его любознательность была крайне неофициальной. О’Брайан уже успел для себя отметить, что найденный ими человек совсем не был похож на новичка. Также он заметил, что Купер обладал довольно мощным телосложением, отметив хорошо накачанные руки и широкие плечи. В его подозрительном прищуренном взгляде был какой-то беспорядок, и майор не спешил делать какие-то выводы об этом человеке, которого вряд ли можно было чем-то напугать. Но это лишь первое впечатление, составленное по внешности. Также О’Брайан не исключал, что Купер чего-то не договаривает.

– Вероятно, всё из-за проводимого здесь эксперимента… – Дэймон начал издалека, не желая рассказывать о том, что он размазывал по стенам мозги полчищ зомби и разряжал обойму за обоймой, разрывая на тряпки самых ужасных представителей из самого Ада. На его лбу выступил пот, мысли путались и сбивали с толку. – Меня не посвящали в суть этого эксперимента, но, чёрт возьми, всё накрылось… Кажется, система дала сбой, а потом все начали убивать друг друга… Это бред какой-то… Неужели никто не подал сигнал бедствия?

Майор пожал плечами.

– Мы потеряли связь с базой и нас отправили проверить, всё ли в порядке. Когда первый отряд прибыл и сказал, что здесь произошло полнейшее дерьмо и, похоже, что в комплексе ни одной живой души, то пришлось вызывать подкрепление на случай очередного нападения. Но здесь тихо, как на кладбище, поэтому операция переименовалась в спасательную.

Внезапно коридор осветился. Одна из ламп мгновенно взорвалась, выбросив на пол яркий дождь искр. Свет не продержался долго и стал помигивать, действуя на глаза и нервы.

– Мэйсон, а стабилизировать нельзя? – прокричал майор в рацию, но ответ не был положительным.

– Проклятье, все генераторы перегорели к чёртовой матери, это всё, что осталось в резерве и, возможно, скоро снова отрубится.
– Ладно, нужно состыковаться с командой Льюиса. Вперёд. – О’Брайан махнул рукой, и группа из пяти человек, отключив фонарики, уверенным шагом двинулась обратно в лабиринты комплекса к установленному месту встречи.

Дэймон шёл в центре, не имея ни шлема, ни оружия, смотря в широкие спины морпехов, а также на стены, которые были изрешечены автоматными очередями, на выбитые и помятые дробью панели. На полу постоянно бросались в глаза кровавые разводы, уходящие в другие закрытые помещения, скрываясь под заблокированными дверями. Дэймон с ужасом убеждался, что всё это было на самом деле, но, в то же время, с облегчением осознавал, что всё кончено, что теперь он будет иметь дело только с врагами человеческого происхождения, а может и вовсе уйдёт в патруль, чтобы ограничить себя в нажатии на курок. Как только он думал об этом или же видел блестящий автомат в руках этих морпехов, то перед глазами всплывала та кровавая бойня, разлетающиеся по всему коридору головы, фонтаны крови, бьющие мощным напором по его лицу… Дэймон тряхнул головой, снова осмотрев себя. Лёгкая тёмно-зелёная броня сверкала и переливалась в мигающем свете слабых ламп, и на ней не было ни одной царапины или вмятины, что, впрочем, и не должно было удивлять человека, увидевшего столько ирреального и необъяснимого. За спиной майора он увидел огромный дробовик, который не раз выручал Дэймона и был практически его лучшим другом. У остальных морпехов имелся лишь автомат и пистолет.

Группа остановилась на одном из перекрёстков, и майор вдруг стал озираться по сторонам. Дэймон тоже вслушался в появившиеся отдалённые звуки. Разобрать их было сложно, поэтому О’Брайан обратился к рации.

– Мэйсон! Что там такое?

– Что? Всё в норме, какие-то проблемы?

Но майор отключился и осмотрел оба конца открывшегося перед ними коридора. Не было похоже, что он не знал, куда нужно идти, казалось, он пытался определить, откуда доносится непонятный шум.

– Что-то не так? – не выдержал Дэймон. Но майор, не оборачиваясь, поднял правую ладонь, согнув руку в локте, после чего во всех рациях внезапно появилось жуткое шуршание помех и кричащий, взволнованный голос:

– Всем отрядам! Это Льюис! У нас тут трудности! Приём!

– Льюис! – заорал насторожившийся О’Брайан. Но его словно не слышали. Он крикнул ещё раз пять и переключился на Мэйсона, но и там эфир захлёбывался в помехах. – Чёрт! – выругался майор, сорвал со спины дробовик, резко развернулся и ткнул им в переносицу Дэймона. – Мне нужны ответы, и я их получу! Что за хреново дерьмо здесь происходит?

Купер слегка растерялся. Он и сам не понимал, что происходит, да ещё когда перед лицом чёрное дуло заряженного дробовика, пальцы на руках нервно начинают дёргаться. Брызжущий слюной майор, казалось, совсем не шутил. Мигающий свет то погружал во тьму, то снова освещал его раскалённое лицо. Он был похож на психопата, которого дразнили чем-то, и Дэймон не знал, что ему ответить. Внезапно дуло дробовика отодвинулось в сторону, и оглушающей силы залп смертоносной дроби разорвал горло рядом стоящего морпеха, после чего дымящееся дуло дробовика снова зачернело перед глазами. В левом ухе постепенно успокаивался звон, бездыханное тело мёртвого солдата сползало по стене, оставляя кровавый след. Остальные члены группы затаили дыхание и не решались вмешиваться.

По виску Дэймона стекла капля пота, он слегка приподнял руки, боясь посмотреть, что случилось с бедолагой.

– Он был моим человеком! Я уважал его как солдата и как человека, я, наконец, любил его! Ты – никто. Ты для меня не значишь абсолютно ничего, неужели ты думаешь, что мне кишка тонка разметать твои мозги по всему комплексу?! – майор перезарядил дробовик, содрогнув ствол, но вынужден был перевести взгляд в один из концов коридора, который заканчивался дверью. С нарастающей громкостью, откуда-то из глубины приближалось нечто, что должно было быть весьма больших размеров. На потолке вдруг лопнула труба, направив в пол мощную струю пара. Свет стал мигать быстрее и нервнее, отчего ещё одна лампа разлетелась вдребезги.

Приближающийся шум прекратился, и майор, приказав остальным следовать за ним, направился в этот подозрительный конец коридора. Дэймон остался сзади, осматривая волновавший его потолок. Одна из вентиляционных решёток задрожала. На пол со звоном сквозь шипение пара из трубы упали два шурупа, отскочив в сторону и закатившись куда-то под стену. Решётка небрежно отвисла и больше не беспокоила внимание. Учитывая то, что из вентиляции может выскочить какая-нибудь тварь, Дэймон, увернувшись от мощной струи пара и двигаясь по стене, приблизился к группе морпехов, направивших автоматы в сторону двери. Они чего-то ждали, стараясь не обращать внимания на посторонний шум пара и сыплющихся из лопающихся ламп искр, вслушиваясь в то, что происходит с другой стороны. Внезапно все синхронно стали отступать назад. На двери появилась внушительная выпуклость, которая с каждым новым ударом чего-то становилась всё больше и готова была лопнуть. Морпехи с ужасом огляделись друг на друга и готовы были принять бой, каким бы ужасным не был противник. Дэймон всё же поглядывал на свисающую решётку, но не упускал из виду почти поддавшуюся дверь, как вдруг враг перестал ломиться. Раздалось приглушённое рычание, потом удаляющийся стук металлических конечностей по полу. Майор мгновенно развернулся к Дэймону, швырнув ему в руки автомат, и коротко объяснил суть дела:

– Проверь.

Купер ловко поймал оружие, по привычке проверив наличие патронов и, активировав фонарик, стал медленно приближаться к деформированной двери. Он обернулся на группу морпехов, которые таким же медленным шагом прикрывали его сзади. Двое по стенам, майор по центру и Дэймон впереди, приближались к опасности. Его дыхание заметно участилось. На нём не было даже шлема, поэтому от нарастающего волнения волосы взмокли от проступающего пота. Он постоянно переминал пальцы, держа автомат двумя руками и нащупывая небольшой курок. Потом снова обернулся, осмотрев заднюю перспективу, обратив внимание, прежде всего, на решётку и майора. Пар продолжал валить из трубы в пол, одна часть коридора полностью утонула во тьме, напряжённая атмосфера затрудняла дыхание. Рука Дэймона «разбудила» панель справа от двери. Десять цифр, запрос кода. Он обернулся к морпехам, один из которых на пальцах показал заветное сочетание трёх чисел. Палец не спеша опустился на необходимые виртуальные клавиши, и сверху посыпались снопы искр, из-за чего человеку пришлось прикрыть себя рукой. Дверь отчаянно пыталась подняться вверх, но издавала лишь жуткий скрежет, из-за того, что была сильно повреждена. Дэймон ударил её ногой, отчего та содрогнулась, потом ещё раз, и проход открылся на половину. Образовавшаяся выпуклость мешала двери открыться полностью. Он снова обернулся к морпехам. Майор приказывал пройти и всё там проверить.

Как только Купер оказался с другой стороны, дверь автоматически опустилась. Морпех резко развернулся, потом осмотрел новый коридор, который утопал в слабом красноватом свечении и отличался большей ветвистостью. Все лампы были целы, они просто не горели. Внезапно за закрывшейся дверью разразилась настоящая бойня. Рычание, перемешанное с человеческим криком и нескончаемыми автоматными очередями, напомнило Дэймону о многом. Он сделал два неуверенных шага назад и остановился. Стрельба прекратилась. Тишина осела над холодными полами коридоров. Обнадёживало то, что отсутствие каких-либо звуков говорило либо о том, что тварей перебили, и остался как минимум один выживший, либо о победе самих тварей, поджидающих Дэймона. Морпех крепче сжал автомат и подошёл вплотную к двери, набрав нужный код. На этот раз проход освободился сразу.

Нагнувшись, Дэймон проник в проклятый коридор. Он замер на месте, прижавшись к выпуклости на двери спиной. На полу валялись куски тел ещё недавно дышащих ему в спину солдат, весь пол был залит горячей кровью, струящейся из порванных сосудов. Стены дымились от покрывших их отверстий. Взгляд упал на свисающую с потолка решётку – монстр не мог появиться оттуда, вероятнее всего его телепортировали сюда. В воздухе пахло гарью и порохом, но не серой, которая обычно витала в воздухе после смерти монстра. По проходу, из которого они всей группой пришли, тянулся кровавый след. Дэймон приставил приклад к плечу и на полусогнутых ногах по противоположной от того прохода стене стал двигаться вперёд. Остановившийся пар больше не сбивал с толку, мигающий свет коридора лишь притуплял зрение, но обращать на это внимание не стоило, полагаясь на яркий луч фонарика. Приблизившись к повороту, морпех уловил еле слышную возню, доносившуюся как раз оттуда. Свет фонарика пополз по кровавому следу, наткнувшись на ноги, а потом уже на само тело пытающегося ползти человека. Это был майор. Дэймон хотел было уже подойти ближе, как вдруг отступил назад. Из тьмы на встречу ползущему О’Брайану, прихрамывая, вывалилась огромная клыкастая тварь с металлическими задними конечностями и мощными передними лапами.

Окровавленный человек поднял голову и завопил хриплым голосом, вытягивая правую руку вперёд, но мощные челюсти сомкнулись на его талии, подняли его над полом. Дэймон отчётливо услышал хруст переломленного позвоночника и хрящей. Одна половинка тела вывалилась из страшного и огромного рта, разбросав в разные стороны внутренности человека. Дэймона слегка начало тошнить, но не так сильно, как было в первый раз, когда он увидел нечто подобное. Его глаза выхватывали из мерцающей тьмы силуэт монстра, обнаружив множество кровавых отверстий в его мощном теле, сделанных, по-видимому, автоматными очередями заставленной врасплох группы. Дэймон нажал на курок, пустив в тварь смертоносный металлический поток, под которым она неуклюже металась и мотала головой. Кровь стала разбрызгивать по стенам и даже потолку, пули отрывали от тела кусочки мяса и, въедаясь в толстую кожу, разрывали тело монстра. Хватило одной обоймы, чтобы рёв этого отродья прекратился, а мощная мясистая туша навсегда закончила своё существование. Дэймон подошёл вплотную, переступив через отвратные останки майора, и ткнул тело твари ногой. То по инерции шевельнулось и вдруг затянулось чёрной плёнкой, после чего на глазах обуглилось красным пламенным цветом, осветив небольшое пространство вокруг себя, и осело на пол, превратившись лишь в тонкий слой чёрной сажи. Морпех уловил запах серы и, что самое главное, чувство превосходства над поверженным врагом.

2

Дэймон старался не обращать внимания на этот ужасный трупный запах, уже заполнивший лёгкие и невыносимо затрудняющий дыхание. Немного кружилась голова, ноги осторожно переступали через окровавленные останки морпехов, стараясь не попасть в тёмно-красные лужи, чтобы хотя бы на подошвах не осталось памяти об этой ужасной картине. Свет продолжал помигивать и всё сильнее тускнеть, поэтому Дэймон водил по полу лучом фонарика в надежде найти дробовик майора. Ему казалось, что он заперт в маленькой и тесной коробке, набитой чьими-то останками, становилось жарко – видимо, очередной сбой в системе повлёк за собой изменение температуры. Темнота сгущалась вокруг морпеха, тишина прерывалась лишь неуклюжим шарканьем подошв и сбитым тяжёлым дыханием. На лице проступал пот, в лёгкой, казалось бы, броне становилось душно, а свет фонарика продолжал усердно разъедать черноту в воздухе, но по полу лишь шевелились длинные и постоянно деформирующиеся тени, лужи крови светились дрожащими бликами, из-за чего Дэймон иногда прищуривался. Внезапно резкий и негромкий звук последней, видимо, лопнувшей лампы отвлёк морпеха. Фонарик в ту сторону направлять не пришлось, поскольку вырвавшиеся на свободу искры осветили рельефную стену и рассыпались по полу, сияя дрожащим пламенем ещё несколько секунд, а потом утонув в вязкой темноте. Дэймон прошёлся лучом фонарика по потолку, наткнувшись на свисающую вентиляционную решётку, отбросившую на стену полосатую тень. В саму вентиляцию пролезть было невозможно из-за небольших размеров квадратного отверстия, что, впрочем, не было большой необходимостью.

С самого первого момента, когда он увидел эту огромную тварь, перегрызающую позвоночник майора, в его голове стали постоянно запутываться в сложные узлы мысли о том, что её появление ничем не обосновано. Он считал, что избавился от всей этой поганой нечисти, но такого жестокого заблуждения даже не предполагал. Только теперь ситуация несколько иная и цели морпеха изменены. Дэймон надеялся, что в доках его дожидается спасательный челнок, который навсегда заберёт его подальше от всей этой чертовщины, которая вот-вот окончательно сломает и до того расшатанную психику. Но не было гарантий, что челнок на месте, ведь там могли услышать по рации то, что услышал он, а может и ещё больше. Тогда риск ограничивается только тем что, они могли просто улететь или же, в лучшем случае, позвать на помощь. Почему тогда эти проклятые рации, перемазанные в крови и подобно мёртвым теням, скрывающимся от назойливого света фонарика, так предательски молчат… Тварь не могла прожевать их и выплюнуть, значит, они целы и работоспособны. Дэймону нужна была связь, даже если на протяжении всего предстоящего пути он будет слышать только однотонное и мрачное шипение забитого помехами эфира. Дэймон бросил взгляд на шлемофоны, один из которых, хоть и криво, но всё ещё сидел на окровавленной голове бывшего солдата, остальные же содержали гниющие и ужасно выглядящие мозги. Ни один из них морпех не решится одеть, то есть придётся ходить с открытой и совсем не защищённой головой и задыхающейся от помех рации на поясе.

В этот самый момент постепенно распутывающихся мыслей в ушах раздался трёхкратный звон. Он сильно отдался по мозгам, но рука рефлекторно направила свет фонарика в место столкновения чего-то очень маленького об пол. Это был третий отвалившийся от вентиляционной решётки шуруп. Он, мелодично побрякивая, прокатился по неровному полу и увяз в тёмной лужи крови. Решётка стала медленно покачиваться, издавая насильственный для нервной системы скрип, эхо которого мгновенно распространялось по коридору, отскакивая от стены к стене. Играющая продолговатая тень качалась вместе со своим источником, деформируясь в самые разнообразные силуэты, вырастающие до огромных размеров и неприятно откладывающиеся в подсознании, превращаясь в воображении в тех самых тварей, так сильно жаждущих перегрызть горло Дэймону. Морпех отвёл взгляд в сторону вместе со светом фонарика и совершенно случайно наткнулся на чёрный длинный предмет, лежащий в проёме между стеной и полом. В воздухе растворился горячий выдох Дэймона. Хоть в его руках и грелся забитый смертоносными пулями автомат, он всё же отдавал предпочтение этой чертовски жестокой штуке, называемой дробью. Его опыт накапливался с каждым очередным сгоревшим на его глазах монстром, но он также учитывал и то, что твари тоже могли изменить свою тактику, иначе, сейчас они бы просто сотнями валили отовсюду, и вряд ли удалось бы выжить в таких условиях и с таким небольшим запасом патронов. Дэймон наконец-то сделал небольшое передвижение по ставшим первым, хоть и набитым человеческими останками, убежищем, состоящим из перекрёстка трёх небольших коридоров, полностью замкнутым и относительно безопасным.

Дробовик взмыл в воздух и осел в потвердевших ладонях морпеха, который, держа фонарик в зубах, осматривал тяжёлое и коварное оружие, переливающееся в свете яркими бликами. Оно совсем не испачкалось в крови, видимо, ошарашенный увиденным майор не успел ни разу из него выстрелить. Патроны… Проклятый боекомплект к дробовику, вероятно, остался на поясе у превратившегося в кучу пережёванных внутренностей О’Брайана. Нет смысла в них копаться, но и так же придётся чертовски экономить дробовик для самых неожиданных сюрпризов, пока не будут найдены дополнительные патроны или же какой-нибудь оружейный склад. Хотя… Дэймон, наверно, уже опустошил их во время первого своего обхода. Тем не менее, автомат он разместил на спине, а в руках крепко сжал дробовик, надеясь на то, что тварей не будет слишком много, или вообще не будет. Неизвестность лишь заставляет быть более бдительным. Дэймон не спеша направился к помятой двери, водя ровным и ярким лучом фонарика влево и вправо, последний раз видя переломанные конечности и разорванные тела солдат, которые когда-то вывели его с того склада. Стоило ли говорить спасибо? Сейчас это не важно.

Внезапно по полу раздалось глухое шуршание. Дэймон случайно задел ногой рацию, поэтому он поднял её и прикрепил к поясу. Три удара пальцем по панели, нервно пульсирующей тёмно-зелёным светом, и уже какое-то непривычно громкое шипение открывающейся двери с ностальгией по когда-то кипящему беспокойной жизнью комплексу ударилось Дэймону в сердце.

Вокруг только тишина и мрак, мёртвый вакуум, лёгкая прохлада от ледяных металлических стен, на которых нервно и хаотично помигивали ещё уцелевшие панели, из проволочных сетчатых окошек вентиляционных люков осторожно выползал серый пар, неуверенно стелясь вверх по стене и растворяясь в напряжённом воздухе. Коридоры освещались, но вяло, в основном благодаря длинным неоновым лампам, выпирающим из стен и заменяющим бесполезные источники света на потолке, большинство которых скрылись в непроглядной тьме, а остальные тревожно помигивали, издавая искристое трещание. По всему коридору, в котором Дэймон тщательно осматривал каждый миллиметр, в надежде найти надпись на стене, чтобы узнать, где именно он находится, шевелилась беспокойная тень. С потолка свисал продолговатый и местами почерневший металлический корпус лампы, содержащий, по-видимому, ещё целую ярко светящуюся трубку, который раскачивался на искрящихся проводах и гонял тени от стены к стене.

Глаза Дэймона тщательно осматривали всё вокруг, не упуская из виду ни одной новой вспышки, ни одной струи внезапно вырывающегося пара, он бесшумно делал осторожные шаги, изредка озираясь назад и криво скаля рот, если услышанный им шорох бесследно растворялся в тишине. Слушая собственное дыхание, морпех до боли в глазах всматривался в каждый тёмный угол, ожидая внезапного появления врага, в каждую новую вентиляционную решётчатую крышку в массивном и низком потолке, он ощущал холодное веяние от окружающих его стен, дышащую ему в спину тёмную неизвестность и внимательно наблюдал за мигающей впереди небольшой лампочкой над дверью по левой стене. Луч фонарика бегал по мощному металлическому полу, деформировался, попадая на продольно рассеченные различными трубами и рельефными выступами стены, облегчая, тем самым, прокладываемый путь. Дэймон старался запоминать каждый сделанный им поворот, примерную длину пройденных им коридоров и расположение работоспособных дверей, что удавалось, пока проложенный маршрут не был слишком большим.

По коридору пронеслось слабое эхо чего-то катящегося по полу, что вполне могло оказаться обычной банкой из-под колы. Морпех повернулся всем корпусом назад, прижал приклад дробовика к правому плечу и направил плавающий в воздухе прицел в тёмный конец только что пройденного коридора. Звук слабел и грозил совсем раствориться в неизвестности, но, кажется, это где-то в правом ответвлении. Дэймон быстрее перебирал ногами, больше придерживаясь левой стены, и думал о том, что присутствующий в этих местах, да и то не везде, очень слабый сквозняк не в силах пошевелить хоть и небольшую, но всё же металлическую банку, сама она также никак не могла привести себя в движение, поэтому ее мог лишь кто-то подтолкнуть, и, скорее всего, это невнимательный и неуклюжий зомби, мозги которого находятся в процессе медленного разложения.

Дэймон, достигнув цели и снова оказавшись в знакомом перекрёстке с раскачивающейся светящейся лампой, оказался в привычном плену игры света и тени, то исчезая во мраке, то снова отдавая бликами сверкающей зеленоватой брони. Почему-то именно сейчас он обратил внимание на свои открытые по локоть довольно таки волосатые, но мощные руки. Банка, прижавшаяся вплотную к стене, отбрасывала на пол то укорачивающуюся, то снова удлиняющуюся тень, но никого не было рядом. Чуть дальше чернел и местами помигивал проход в очередной мрачный коридор, из которого стали доноситься неуклюжее шарканье тяжёлых ботинок и почти человеческое страдальческое мычание. Вычислив приблизительное расположение предполагаемого врага, Дэймон снова направил прицел вперёд и, достигнув нужного поворота, вошёл в коридор, в центре которого неподалёку морпех увидел истерзанное, но всё ещё способное передвигаться тело, за которым ползла чёткая раскачивающаяся тень. На нём была залитая кровью униформа морского пехотинца и дрожащий пистолет в правой руке.

Прицел дробовика прошёлся по спине и остановился на его затылке, как вдруг зомби неуклюже развернулся и склонил голову набок, продемонстрировав своё нечеловеческое изуродованное подобие лица с кровоточащими чёрными глазницами и выпирающими наружу гниющими красноватыми мышцами. Он издавал мученическое мычание, но жалеть это существо уже не было смысла, даже если когда-то он был преданным делу солдатом. Пистолет взмыл в воздух, но высохший палец не смог опередить здравомыслящего морпеха. Дробь с пламенным стремлением вырвалась из дрогнувшего ствола и, рассекая нагревающийся воздух, вонзилась в хрустнувшее плечо зомби. Выкорчевав из сустава ещё горячие сухожилия, дробь оторвала руку и отбросила назад, отчего та, волочась по полу и разбрызгивая тёмную кровь, вскоре затихла. Но как только это произошло, прямо над зомби с громким скрежетом отлетела брякнувшая об пол решётка, и из чёрного квадратного отверстия, издавая животное рычание, перемешанное с шипением, выпрыгнуло серое существо, от которого можно было ожидать необыкновенной ловкости и способности швыряться огненными шарами. В голове Дэймона сразу же всплыло несколько схваток с этими тварями, но сейчас это существо, вонзая в человека множество красноватых и дьявольских взглядов, мягко опустилось на пол и разорвало зомби на части, разметав горячие и кровоточащие ошмётки. Морпех припал на колено и его тело содрогнулось от лёгкой отдачи воспламенившейся и выброшенной в воздух дроби оружия. Тварь отскочила на стену и быстро переползла на потолок, в то время как в месте попадания заряда дробовика металлические панели смялись и покрылись дымящимися отверстиями, на секунду осветившись яркими искрами. Цель постоянно двигалась, не давая возможности как следует прицелиться, поэтому, когда она начала углубляться в темноту коридора, чередуя стены с потолком, Дэймон направился за ней, перепрыгнув через отвратные останки зомби. Лёгкая броня позволяла бежать, но в руках притягивал к земле весомый дробовик, на поясе побрякивала рация, а на лице выступал горячий пот.

Коридоры мельтешили перед впивающимися в темноту глазами, которые не упускали из виду чёрный силуэт твари, постоянно скрывающийся в затемнённых участках или в слое плотного пара. На одном из очередных перекрёстков раздался оглушительный залп, от которого пространство вокруг морпеха на мгновение осветилось, и дробь с треском сорвала с потолка дымящиеся покорёженные решётки, со страшным звоном опавшие на сетчатый металлический пол. Дэймон громко выругался, опустив вниз дробовик, держа его одной рукой, а другой помогая себе ускориться в то же время осознавая, что снова твари удалось ускользнуть. По коридорам всё ещё раздавалось её рычание, поэтому морпех остановился на стыке нескольких неизвестных ему коридоров и стал кружиться на одном месте, направляя дробовик то в один, то в другой подозрительный угол. Его постоянно сопровождало собственное тяжёлое дыхание, чувство того, что опасность повсюду и невыносимое желание прикончить это отродье. На его лице мигал свет неисправных неоновых ламп, в глазах начало рябеть из-за огромного количества расстелившихся по полу деформирующихся теней, но внезапно из самого тёмного угла на него направился яркий вращающийся и освещающий всё вокруг себя огненный шар, от которого морпех успел увернуться, перекувыркнувшись по полу и сделав два решительных залпа дробовиком. Раздался визжащий и, по всей видимости, предсмертный вопль твари, которая, утонув в образовавшемся вокруг неё душном плену дымовой завесы, глухо ударилась об пол.

Когда серое облако более или менее рассеялось, то трупа существа уже не было, осталось лишь чёрное пятно на опалённом полу и изрешечённые дробью стены. Краем глаза Дэймон заметил подсвеченную зелёным оттенком панель. Раскалённый дробовик мягко припал к спине, а в руках засверкал лёгкий и удобный автомат, готовый разорвать на куски любое живое существо.

Дверь с характерным звуком оторвалась от блестящего в луче фонарика пола, и морпех ввалился внутрь длинного и узкого помещения, рывками вонзая в царящие здесь тишину и спокойствие прицел оружия, которое вскоре повисло в одной руке. Небольшой коридор тянулся вдаль от Дэймона. Всё освещалось слабой, слегка покачивающейся лампочкой, издающей слабое поскрипывание. Автомат повис на шее, небрежно брякнув по броне, в левой руке засветился фонарик, поднятый на уровне головы, образовавшаяся яркая окружность которого плавно ползла по правой стене, выдавая её серый и блестящий оттенок. Но чуть дальше на стене покрылась бликами тёмная размазанная кровь, брызги которой находились повсюду, кроме низкого потолка и находящейся в самой тени незаметной двери, которая не могла полностью закрыться из-за лежащего в проходе трупа, содрогающегося от каждой новой попытки механического разума заблокировать проход.

По левой стене обнаружился узкий проход, из которого веяло ужасным смрадом. Дэймон сделал по направлению туда шаг и затих, услышав слабое попискивание чего-то похожего на будильник наручных часов. Звук был настолько пронзителен, что морпех криво оскалился и снова направил луч фонарика в подозрительный проход в стене, куда он вскоре зашёл, открыв от удивления рот. Под его ногами валялась вырванная и сильно помятая дверь, пол был выложен покорёженной и залитой кровавыми разводами плиткой. По правой стене в ряд располагались грязные и проржавевшие раковины, над которыми растягивалось целое зеркало. Слева свисали на слабых петлях обугленные дверцы в кабинки, где, как представилось Дэймону, чернели залитые дерьмом и разлагающейся блевотиной окровавленные сортиры. Чуть дальше белели чудом уцелевшие писсуары, всё помещение было окутано какой-то необыкновенно душной и мрачной атмосферой. Лампы на потолке, искрясь, помигивали, действуя не только на нервы, но и на достаточно уставшие за всё время глаза.

Попискивание какого-то электронного барахла хоть и терялось где-то вдалеке, но всё же доставало до ушных перепонок и, как могло, сотрясало их. Направившись к зеркалу, морпех вызвал хруст ломающихся плиток, вырванных, видимо, со стен, когда какой-нибудь отчаянный парень пустил длинную очередь в ненасытного монстра. В голове Дэймона внезапно возникла эта картина, когда заливающийся потом и орущий во всю глотку солдат обжигает собственное лицо ярчайшим светом от вырывающегося из автомата пламени. Он отступает назад, не думая о том, что это конец, что сзади стена, что теперь нужно надеяться только на чудо, но тварей слишком много, а он один, и в эту минуту в заполненном дымом воздухе раздаётся эхо щелчков, оповещающее о том, что патронов больше нет, есть только смерть...

Морпех провёл рукой против волос и в отражении зеркала увидел, что в одной из кабинок чернел чей-то силуэт. Вряд ли это поджидающий его зомби и уж точно не живой человек. Дэймон развернулся, а в руках замер готовый к бою автомат. Подствольный фонарик разогнал вязкую тьму, скрывающую от глаз обугленную и висящую всего на одной петле дверцу, за которой морпех обнаружил очередной труп. Кажется, это был гражданский, судя по его одежде. Вряд ли он встанет, чтобы превратить Дэймона в себе подобного, поскольку тянущаяся от него по полу кровь уже давно высохла, как и само истерзанное тело. Автомат опустился – кажется, опасаться нечего, поэтому следовало поскорее выяснить, откуда доносится это надоевшее попискивание. Морпех направился к выходу, как вдруг в воздухе стало растворяться эхо чьего-то шёпота. Их было много, очень много, кажется, это женский шёпот, стелящийся по полу, впивающийся в мозг, витающий в смрадном воздухе и не дающий даже закрыть уши. Внезапно, в самом тёмном и дальнем углу на полу вырисовалось несколько зеленоватых окружностей, содержащих множество странных иероглифов. Дэймон знал что это, но не знал чьего появления ожидать, поэтому громко отдышался и прицелился в предполагаемое место появления твари. Но свечение вскоре исчезло, оставив в память о себе лишь блики в глазах и удаляющийся от Дэймона шёпот.

Переступив через лежащий лицом вниз труп, морпех окунулся в очередное душное, но более тесное помещение. Дверь так и не могла закрыться из-за неподвижной помехи, поэтому она ездила взад и вперёд, заставляя постоянно обращать на неё внимание. Одна из других дверей была завалена множеством разноцветных коробок. Свет в этом маленьком помещении исходил лишь от дрожащих экранов множества мониторов, заставивших всю стену. Кресло было залито кровью, поэтому садиться на него морпех не решился, а лишь оттолкнул его ногой и оно, поскрипывая на небольших колёсиках, послушно отъехало в сторону. На лице Дэймона отражались какие-то непонятные таблицы, вращающиеся логотипы самой корпорации и ещё множество различной непонятной для него ерунды. Верхние мониторы отображали несколько коридоров – видимо, это были камеры наблюдения, поэтому, немного поводив пальцем в воздухе над кнопками, морпех вскоре отыскал нужную и стал переключать экраны. Он увидел лишь мёртвое спокойствие, пустынные коридоры, в которых шевелились тени из-за раскачивающихся ламп. Некоторые места отличали особым изобилием крови и увязших в ней трупов, наличием покрывшихся отверстиями от пуль стен и полнейшим отсутствием каких-либо признаков выживших.

Снова переступив через мешающий двери труп, Дэймон направился к главному выходу, попутно бросив взгляд в проход с сортирами. В голове вдруг пронеслось, что и он мог бы оказаться одним из ходячих мертвецов, бродящих по комплексу и бездумно бросающихся под пули, или же попасть в челюсти этих огромных тварей, навсегда распрощавшись со своей весьма не скучной жизнью.
Дверь с шипением поднялась, и электронное попискивание вдруг усилилось вдвое. Морпех сразу же определил, что оно доносится откуда-то справа, поэтому он, на всякий случай приготовив автомат, направился в нужном, по его мнению, направлении. Посреди открывшегося перед ним коридора, на полу в луже крови лежал труп морпеха. У него явно была отгрызена рука, обглоданные рёбра торчали из-под не выдержавшей мощных челюстей твари брони. Звук исходил от трупа, поэтому Дэймон, озираясь на оставшийся сзади мигающий перекрёсток, максимально приблизился и припал на колено, тыкая в смятые участки одежды автоматом, в надежде найти пиликающий прибор. Им оказался самый обыкновенный КПК, немного запачканный в тёплой крови, но уцелевший от повреждений, открыв который, морпех обнаружил приход нового сообщения. Противное попискивание прекратилось, когда глаза Дэймона быстро пробежались по короткому предложению: «Ральф, мы в Секторе 2а Лабораторий Дельта, твоя рация не отвечает, что случилось?». Сообщение пришло пятнадцать минут назад, поэтому в паутине спутанных и несвязных мыслей появилась одна, предполагавшая то, что, возможно, хоть какая-то группа морпехов осталась в живых и ещё не столкнулась с врагом.

Продолжение следует

По следам "Встречи с адом"

За долгую службу в СПЕЦНАЗЕ, а это три войны в Чечне и куча других операций в разных горячих точках, я кое-чему научился, поэтому появление монстров меня ничуть не удивило, как в прочем и Грота, как я понял он был германцем. Мы русские почему-то недолюбливаем германцев, но в виду такой ситуации, к которой оказались мы и нашего многолетнего опыта, мы, наплевав на предрассудки, поняли, что выжить можно только вместе.
Мы изъяснялись на ломаном английском, Грот со своим немецким акцентом (я большой любитель творчества группы Рамштейн) меня даже радовал, И похоже Грота тоже веселил мой русский акцент, и как выяснилось он был поклонником Группы Ленинград, которая в далеком 2003 году так была популярна.
Итак, я медленно шел вперед в красноватый свет, точнее не свет, а туман (зажглось резервное освещение). Что-то слева и справа хлюпало, ползало и периодически, в мгновение ока ставшими безлюдными коридорами, кто-то дико кричал. Мы могли только надеяться, что это не маринесы нашего отряда. Грот прикрывал мне спину и вертел своим Galil ARM V4 в разные стороны, периодически прицеливаясь к чему-то.

Красноватый туман стал рассеиваться и показался наш командир, сидящий на корточках, которому мы поначалу очень обрадовались. И тут произошло то, что даже меня, видавшего виды солдата Объединенного Союза Российских Государств, вывело из равновесия. Наш командир на ходу ДОЕДАЛ какого-то ученого, точней его голову, причем, что самое интересное с аппетитом...
И тут он увидел нас. С диким воем, он неимоверным прыжком сократил до нас расстояние вдвое. Но я был готов к подобному обстоятельству. Крикнув Гроту, чтобы он прикрывал мне спину и, взведя затвор так любимого мною АК-121, двумя точными одиночными выстрелами прострелил ноги зверю при попытке повторного прыжка.
Зверь застонал и попытался сделать к нам хоть шаг, но я не дал ему такую возможность, выстрелив ему в голову. Что не говори, а калибр 5,56 со смещенным центром тяжести знает свое дело. Его башка разлетелась на кусочки.
Тут заговорила Штурмовая винтовка Грота. Я на мгновение обернулся и увидел, как с потолка упала туша какого-то зверя. Этот оборот чуть не стоил мне жизни, так как из тумана следом за нашим бывшим командиром вышел профессор, у которого командир оторвал голову...
Одним движением он выбил у меня автомат и наверное хотел схватить маня за шею, но я был опытным бойцом. В мгновение ока, ногой оттолкнув профессора от себя и достав свой Вектор СР-4, двумя выстрелами, одним в область сердца другим в пах, я пригвоздил монстра к стенке. Это обстоятельство его немного остановило, чего хватило на то, чтобы я прыжком с кувырком взял свой калашник и очередью прикончил гада.
Так отстреливая монстра за монстром, мы продвигались по коридору. Что делать мы не представляли. Я предложил найти Командный центр, от него связаться с землей.
"Нада найти карт какой-нибудь" - с невероятным немецким акцентом сказал Грот.
Двери слева и справа от коридора были закрыты, но вот после часа ходьбы по коридору мы увидели приоткрытую дверь, точней она была надломлена и не могла закрыться.
Это был комната охранников. Но шестое чувство меня не подвело, как в прочем и Грота. Мы поняли, что там нас что-то ожидает и оно явно голодно ...

Человек делает зверское лицо и, сжимая в руках ствол, открывает пинком дверь на второй уровень. Его взгляд, сосредоточенный на поиске врагов не соглашается воспринять картину представшую прямо перед ним. Отсутствие монстров на первом уровне настораживало, ведь такого еще не было. Но к тому, что он увидел сейчас он был абсолютно не готов.

Рассказ по Дум 3: Патрик Тиолье - Зов Марса

Патрик устало зашёл, нет, скорее - ввалился в комнату. Жутко хотелось спать - сказывалось многодневное недосыпание. Лабораторный комплекс Дельта работал в авральном режиме, и это затронуло всех - и учёных, и простых техников, таких как Патрик.

Неточным тычком в сенсорную панель на стене Патрик выключил в комнате свет, и тяжело опустился на кровать. Он даже не стал снимать осточертевший за многие месяцы комбинезон - всё равно завтра не хватит времени на утренний душ...

Сомкнув веки, он тут же заснул. Впрочем, это состояние нельзя было назвать сном. Так, полудрёма - полубред. Волны забытья проносили перед глазами яркие картины прошлого: чудесные пейзажи солнечной Испании, его родины; блистающие небоскрёбы и старые улочки Мадрида, лица друзей, оставшихся на земле. Лица смеялись, купаясь в лучах золотистого света.

Ах, как Патрик соскучился по солнцу, по человеческим улыбкам и цветастой одежде! Даже сквозь пелену сна он почувствовал тошноту при воспоминании о грязно-оранжевом комбинезоне, который ему приходилось надевать каждый день в течение последнего года. От нахлынувшего возмущения Патрик даже на несколько секунд проснулся. Если бы не настырность руководства ОАК, он давно был бы на Земле, расхаживал в гавайской рубашке и просторных шортах - в общем, наслаждался бы жизнью.

Его контракт закончился четыре месяца назад, но работодатели из ОАК действовали умело: повысили зарплату почти в два раза, и слегка припугнули: мол, с Марса сейчас сложно улететь из-за обилия пребывающих транспортников. Как бы то ни было, спорить с могущественной корпорацией, всецело властвующей на Марсе, было очень опасно.

Но ничего. Завтра, по слухам, состоится эксперимент, завершающий многолетние исследования, и уж после этого всё потихоньку успокоится. Может, наконец, дадут по-человечески выспаться... А через неделю Патрик сядет в шаттл и отправится домой...

Снова сон. Снова Солнце. Оно смеётся, играет тёплыми лучами. Патрик радуется каждому мгновению, которое дарит тепло. Постепенно солнце наливается силой, его свет уже не просто греет - обжигает. Где-то в глубинах раскалённого шара рождается багровый огонёк, потом пятно растекается, заполняя Солнце целиком. Лучи, словно окровавленные лезвия, касаются кожи, отчего она лопается, выпуская алые ручейки. Губы обугливаются, волосы разлетаются пеплом, но глаза всё так же восторженно впитывают свет, пока сами не превращаются в сверкающие рубины.

Тихий шёпот зачаровывает, манит. Он что-то говорит, и Патрик радостно соглашается с ним, хотя ничего не понимает. Зов впивается в мозг, копошится щупальцами в складках извилин. Зов растёт... Патрик Тиолье проснулся в холодном поту, сел на кровати. Он привык к
кошмарам. Наручные часы показывали, что до начала рабочего дня остаётся ещё полчаса.

- Свет, неяркий, - произнёс Патрик, и лампы под потолком осветили комнату, расшвыряв по углам смутные тени.

Он встал, прошёл в ванную, умылся холодной водой. Вдруг свет ярко вспыхнул, а потом погас. Но Патрик и на это не обратил внимания - в последнее время подобное происходило довольно часто.

- Опять реактор не потянул. Экспериментаторы чёртовы!

В такие моменты Патрик радовался, что он не относится к основному персоналу, и работа его заключается в починке периферийного оборудования: техники в столовой, личных каютах, офисах... Учёные всё чаще использовали для научных нужд тягу резервного реактора, чего, естественно, делать было никак нельзя. Из-за скачков напряжения постоянно что-нибудь выходило из строя. Но легче починить аппарат раздачи пищи, чем наладить работу реактора.

- Если так пойдёт дальше, эти идиоты всю систему жизнеобеспечения угробят... Жаль я четыре месяца назад отсюда не свалил...

Время шло, но свет не включался. Из этого Патрик сделал вывод, что резервный реактор накрылся.

Ругаясь, он на ощупь отыскал мощный фонарик, который последнее время старался держать под рукой. Яркий луч света упёрся в потолок.

Патрик постарался быстрее покончить с умыванием - не смотря на отключение электричества, он обязан был через десять минут появиться на рабочем месте.

Патрик вышел в темноту. Освещая фонарём пол перед собой - чтобы не запнуться о какой-нибудь кабель, он направился в ремонтную мастерскую. Стоило направить фонарь чуть вбок, как стены, судорожно подёргиваясь, оплетали чёрные щупальца теней. Они тянулись из тьмы, почти осязаемо маячившей впереди, и впивались в малейшие изгибы металлической поверхности стен. Тени двигались, словно живые, и их копошение напомнило Патрику жутких чудовищ из его ночных кошмаров.

По спине то и дело пробегал холодок: пугала темнота, и странное ощущение одиночества. Ну ничего, в мастерской, наверняка, уже собралась привычная компания; пусть даже рабочие не выспавшиеся и хмурые, как Патрик, в кругу товарищей как-то повеселей. Всё же, всегда необходимо чувствовать рядом человеческое плечо.

Наконец Патрик, разрывая смолянистую темноту, достиг мастерской. И там никого не оказалось... Внезапное смятение охватило техника, но он тут же отыскал рациональное объяснение этому: всех рабочих кинули на ремонт реактора, а он немного опоздал, поэтому и не застал никого.

Странное мычание стало ответом на эту догадку. Патрик резко обернулся, осветив фонарём помещение. Он успел разглядеть оранжевый комбинезон, и тут мощный удар повалил Патрика на пол. Логическое мышление мгновенно отключилось, уступив место страху. Патрик действовал, повинуясь каким-то глубинным, животным инстинктам, ещё более тёмным, чем заполонившая станцию темнота.

Он, толком не оправившись от удара, пополз на четвереньках подальше от неведомой угрозы, слыша сзади сопение и нечленораздельное мычание. Фонарик остался лежать на месте падения, освещая противоположную стену. Патрик окунулся в непроницаемую темноту. Кое-как ему удалось встать на ноги, на ощупь добраться до стеллажей с оборудованием, ждущим ремонта. Он начал судорожно искать на полках что-нибудь тяжелое, но пальцы натыкались либо на неподъёмные железяки, либо на слишком мелкие запчасти (тогда Патрик просто швырял их назад, в надежде хоть как-то замедлить продвижение врага - кем бы он ни был).

В конце концов, сбив несколько ногтей и сильно исцарапав руки о колючие провода, Патрик схватил какой-то длинный металлический штырь, и резко обернулся, лицом к лицу столкнувшись с невидимым Нечто. Красные огоньки глаз маячили на уровне человеческой головы. Патрик ударил прямо между этих глаз - и ещё раз, и ещё... Он чувствовал, как проминается плоть, как трескаются кости, как тело врага оседает на пол. Сдавленные крики боли, напоминающие, скорее, досадливое оханье, стали настоящей музыкой для Патрика. Но, всё же, последнее слово осталось за противником - на последнем издыхании тот сильно ударил человека - так, что у того перехватило дух и перед глазами поплыли красные круги. Не скоро техник смог подняться с пола.

Казалось, ещё немного, и сердце превратится в фарш - так сильно оно стучало в груди. Дыхание безнадёжно сбилось, перемежаясь с тихим хрипом - похоже, лёгкие были повреждены.

Похрамывая, Патрик добрался до светлого пятна фонаря, подобрал его, затем,вернувшись, осмотрел место побоища. Всё вокруг было забрызгано кровью, кровь покрывала и его руки. Но трупа не было - лишь беспорядочно разбросанные клочки оранжевого комбинезона - как будто тот, кто носил его, просто сгорел изнутри.

Будучи слишком взбудораженным, Патрик не попытался найти объяснение происшедшему. Голос разума как будто стих в его голове. Он бросился к выходу из мастерской, но тут же замер. Фонарь выхватил из тьмы коридора силуэты, медленно бредущие к мастерской. Поблёскивающие красные глаза и злобное рычание ясно показывало, что в этих существах не осталось ничего человеческого.

Техник отпрянул, и, положив фонарь на пол, забаррикадировал вход в мастерскую: придвинув пустой стеллаж, опрокинул стоявший следом за ним, чтобы получить нечто вроде упора. Эти действия отняли последние силы Патрика.

Он ушёл в дальний угол, уселся на полу, и, сжав в одной руке штырь, а в другой - фонарь, тихо заплакал от страха и отчаянья. Мир, окружавший его, рухнул за одно мгновение, словно вывернувшись наизнанку. Как будто ожили тени, и красные индикационные огоньки превратились в горящие злобой глаза жутких зомби. Надежда на возвращение домой исчезла.

Патрик услышал, как сотрясается стеллаж под ударами монстров. Он направил свет фонаря себе в глаза, стараясь представить, что это-солнце, которое он видит в последний раз.

Солнце. Но на этот раз оно почти сразу окрасилось багряно-красным, и воспоминания о Родине покинули душу. Солнце приближалось, и Патрик уже мог различить слова зова, который уговаривал покинуть тьму станции и слиться с ярким светилом. Шёпот раз за разом повторял: незачем сопротивляться. Человек так беспомощен, так хрупок. А в темноте скрывается древнее Зло, с которым он не в силах бороться.

Измученный Патрик радостно согласился с этим. Он не хотел сражаться. На мгновение вспыхнул яркий свет, словно усмехнувшись над человеком. Тут же лампы погасли, но в комнате не стало темно: огромный светящийся череп приближался к Патрику. Череп улыбался, И человек тоже скалился, не в состоянии поверить, что это происходит наяву.

Когда череп коснулся человеческого тела, душа Патрика покинула земное обличье. Она отправилась в долгое путешествие, и это путешествие сулило ещё большие страдания, чем пытка в темноте марсианской станции.

В угасающем сознании успела промелькнуть последняя мысль: что, если Патрик не сдался бы, и отринул бы Зов... Он мог спастись, пусть ради этого пришлось бы преодолеть много страшных мест, и сразиться с самим Ужасом...

Но мысль эта опоздала.

Зомби, покрепче сжав металлический прут, поднялся с пола. Он хотел убивать...

Да рассказ мне и самому понравился.Автора к сожалению непомню

Про потерявшегося думера!!xD!
Я знаю...
Ты ждешь меня всегда...
Ты смотришь на меня и в душу мне....
Иду я затерявшись в каридорах...
и в лифтах тоже видел ты меня!!!
Хммм......иду куда не знаю я
Живу я в этом мире созданном!
Куда приду совсем не знаю......
Привет скажу тебе......
И ты посмотришь мне в глаза
И скажешь!!!Наконец!....
....Я жду тебя..................

мило.. xD
вот что такое романтика xD

эт точно xD